Открытию музеев советской игрушки я поначалу удивлялся: то время уже в 1990-х имело свойство казаться безвозвратно зачёркнутым и навсегда отошедшим.
И только много позже я научился радоваться, потому что узнавал в нехитрых экспозициях своих самых дорогих, пусть и бессловесных друзей. Но что значат слова? Безусловно, главным в моей игре со зверятами и машинками был вовсе не диалог, а какая-то надсловесная взаимная приязнь. Удивительным открытием стало для меня то, что любовь, многократно вложенная в мишку или куклу, отдавалась потом ими вложившему с той же интенсивностью, как и совершенно живыми собаками и кошками… Что за тайна эта Вселенная, её бескрайняя одухотворённость! Отчасти объясняя себе феноменологию игрушек, я решил побеседовать с основателем и идейным вдохновителем созданного на Большой Пироговской улице в Москве музея советской игрушки «Прекрасное далёко» Алексеем ЩЕДРИНЫМ.
– Название вашего музея я бы назвал концептуальным: теперь совершенно непонятно, о чём речь, о прошлом или будущем. Изначальный контекст адресовал к будущему, а теперь именно наше прошлое кажется нам далёким и прекрасным. Верно ли такое толкование?
– Да. У советских детей было прекрасное прошлое, и мы хотим для сегодняшних детей такого же прекрасного будущего. Думается, что без изучения того лучшего, что у нас было в прошлом, построить прекрасное будущее будет невозможно.
– Авторы советских игрушек для меня герои, поскольку имена их были известны куда меньше, чем, например, знатных металлургов или кинооператоров. Собирает ли музей биографии этих людей, художников, дизайнеров, технологов производства и составляет ли у посетителей представление о том, как осуществлялась вся промышленная цепочка, от заказа и эскиза до конвейера массового производства? Были же здесь и свои титаны, создатели подлинных шедевров.
– Безусловно. И мы в своей работе соприкасаемся с биографиями авторов и создателей советских игрушек, но их очень много, и, к сожалению, о них самих и о том, как они создавали игрушки, уцелело крайне мало информации, но мы её собираем, накапливаем и думаем, что в обозримом будущем сможем достаточно подробно и глубоко о них рассказывать.
В нашем музее представлены уникальные игрушки советских художников-игрушечников, таких как Л. Сморгон, Л. Разумовский, Е. Лаврова, Н. Тыркова, М. Мотовилова, Э. Фадеева и многих другие.
Важнейшую роль в советской игрушечной промышленности сыграл Всесоюзный научно-экспериментальный институт игрушки (ВНИИИ), открытый в 1932 году в Загорске (ныне – Сергиев Посад). Персонал института состоял из высококвалифицированных художников, инженеров, технологов, которые разрабатывали образцы игрушек для фабрик СССР. Институт не только занимался разработкой продукции, но и проводил экспертизу игрушек. Если игрушка не отвечала таким критериям, как польза, реалистичность и качество исполнения, для массового производства её не согласовывали. Часть не прошедших экспертизы игрушек забраковывали, а часть уходила на доработку.
Важны были цели: через игрушку детей знакомили с культурой народов России и достижениями техники, готовили к защите Родины. В основе научного подхода, заложенного в производство игрушки специалистами ВНИИИ, лежали три постулата: познание, обучение, воспитание.
Что касается цепочки технологических процессов, то, к сожалению, и в этой части нам известно немного, материал приходится собирать буквально по крупицам… Особое внимание мы уделяем игрушкам, которые делались на оборонных предприятиях и являлись неким побочным продуктом тогдашней «конверсии» – то есть перехода промышленности на мирные рельсы. Многие заводы имели все необходимые ресурсы и оборудование для изготовления различных игрушек. К примеру, всеми любимых неваляшек, кукольную посуду, металлические конструкторы и многое другое делали почти исключительно на оборонных предприятиях! У гостей музея приводимые на наших экскурсиях факты неизменно вызывают желание узнать о такой неожиданной специальности отечественной «оборонки» в подробностях.
– Как в основном пополняется фонд музея? Можете ли вы рассказать о наиболее нежданных, ценных, уникальных пополнениях? Существует ли институция особо редкой советской игрушки, фактически антикварной? Расскажите об игрушках, способных составить конкуренцию другим свидетелям советской эпохи.
– Способов пополнения фонда как минимум несколько – что-то покупаем сами, что-то приносят в дар наши гости. Бывают уникальные находки – игрушки коллекционеров, с которыми наш музей дружит.
У одного коллекционера мы выкупили часть коллекции советских «каталок» на колёсах: лошадок, автомобиль «Волга», петух, самолёт – настоящие жемчужины экспозиции. У другого коллекционера мы купили большое собрание редких металлических грузовиков, самосвалов и кранов. Кстати, все они оказались в прекрасной сохранности.
Конечно же, есть особо редкие антикварные советские игрушки, некоторые из них представлены у нас в музее – железный грузовик на железных (!) колесах производства 1950-х годов, прессопилочная кукла конца 1960-х годов, мишка, набитый опилками, примерно 1950–1960-х годов. Цена их довольно велика, и с каждым годом возрастает, потому что найти такие игрушки в хорошем состоянии уже крайне сложно.
Надо понимать, что советские игрушки легко могут составить конкуренцию другим свидетелям прошедшей эпохи. Любой инженер с лёгкостью установит, как образ, вид и характер детской, казалось бы, забавы фиксирует важнейшие стадии перехода страны с одного уровня технологического развития на другой, и даже как усложняется понимание человека.
Знаменитый дистанционно управляемый луноход «Электроника» с элементами программирования – один из подлинных шедевров нашей промышленности. Можно сказать, что это полноценный робот, выполняющий ваши команды. Игрушка поражала воображение советских людей, не уступая лучшим зарубежным аналогам того времени.
– Что вы можете сказать о чертах советского игрушечного дизайна? В чём его только ни упрекали – в нищенском аскетизме, утилитаризме, антиэстетичности, грубости подхода к действительности… На мой вкус, советская игрушка честно исполнила свой долг перед каждым ребёнком эпохи: простая, без излишеств, она воссоздавала модель доброго мира, и даже оружие для мальчиков несло в себе элементы того самого знаменитого незлобивого юмора.
– Советские игрушки были и удачные, и не очень. Но чего в них точно не было, так это пропаганды насилия, розни и разврата. Вы же помните, что для детей делали всё самое лучшее. Каждая советская игрушка проходила строгую многоступенчатую экспертизу, одобрение большого количества инстанций, включая профессиональных врачей-педиатров, и потому она просто не могла быть вредной для детской психики или как-то ограничивать развитие ребёнка.
Да, игрушки могли быть слегка грубыми, потому что часто делались на оборонных или автозаводах и отражали характер непростого времени, наполненного лишениями, и людей, сквозь них проходящих, и потому налёт брутальности в них вполне мог присутствовать. Некоторые игрушки из металла на сегодняшний день можно было бы признать опасными: ими дети могут повредить друг друга. Но надо понимать и то время, в которое правила техники безопасности были совершенно иными; и дети раньше взрослели и понимали, что размахивать предметами или драться ими даже понарошку травмоопасно, а кроме игрушек в быту их окружали далеко не безопасные предметы, и потому случаев травм было не так много, а если статистика фиксировала их в отношении какой-либо игрушки, её довольно быстро снимали с производства. Современные игрушки более безопасны с точки зрения формы и веса, но всё чаще несут множество вредных посылов для неокрепшей психики.
– Уместно заметить разницу между игрушкой западной и советской: «там» – детализация, соотносимая с роскошью, натурализм, реализация некоторой отличной от нашей идеи о человеке, «здесь» – абстрактизация черт, снисходительность к человеку как таковому, вера в его лучшее предназначение. Можно ли говорить о том, что советская игрушка ориентировалась на бедные слои общества больше, чем на состоятельные?
– В целом советское население было небогатым, и более того – в советском обществе цель нажить состояние вообще не стояла. Базовые зарплаты в основном попадали в позднем СССР в диапазон от 100 до 200 рублей при минимальной зарплате в 60–70 рублей и зарплате молодого специалиста в 120 рублей. Высший состав партийно-хозяйственного аппарата, научная элита (профессура), буровики, сталевары, шахтёры, лётчики дальней авиации, моряки могли получать всего в несколько раз больше, но советская игрушка ориентировалась на основную массу населения, и потому игрушка не могла быть дорогой, она должна была быть всем доступной.
А западная игрушка, как это видно по тамошним коллекциям, отчётливо ориентировалась на средний класс, по достатку сильно отличавшийся от нашего. Соответственно, западная игрушка могла себе позволить быть более детально проработанной, делаться из более дорогих материалов и быть недоступной для бедных. Западная промышленность могла заниматься специализированным производством игрушек, а не в отдельно выделенных под производство цехах оборонных, авиастроительных и автомобилестроительных предприятий и комбинатов.
Конечно же, мы не Запад с его индивидуализмом в центре мироздания. Мы – коллективисты, и основная ценность русской цивилизации – как творческая реализация, так и общественная польза каждого гражданина. Поэтому советские игрушки готовили ребёнка к жизни, труду, поддержке и помощи другим.
– Производится ли в музее реставрация игрушек, пострадавших от обращения и времени? Насколько востребованы такие работы и уникальна сама профессия реставратора игрушек?
– Сегодня мы сами восстанавливаем свой фонд, но не можем назвать эти занятия профессиональными. Такая профессия, как реставратор игрушек, существует, есть частные мастера и мастерские, и их в нашей стране немало, и спрос на них весьма значителен, учитывая тот факт, что игрушка в плохом состоянии может стоить копейки, а восстановленная – десятки, а то и сотни тысяч рублей.
– Проводятся ли на базе музея культурологические исследования? Они, как мнится, чрезвычайно важны в плане понимания советской культуры в целом. Рискну предположить, что советская игрушка героически взяла на себя функции почти религиозные – причастия человека своему внутреннему миру в условиях ультимативно вне-религиозной культуры. Свет, испускаемый ею, заменил четырём поколениям русских людей тех самых «других», безответность которых апеллировала к заботе о них, воспитанию в себе родительских черт?
– Нам сложно определённо сказать, как воспринимали сами игрушки и всю культуру игрушки советские граждане относительно религии… Может быть, отчасти какое-то замещение и было, но мы точно знаем, что люди, которые приходят к нам в музей, получают культурное и, может быть, даже духовное удовольствие не меньшее, представьте, чем при посещении религиозных объектов.
Глубоких культурологических исследований мы пока позволить себе не можем, но информацию собираем. Кстати, нам её часто дают наши гости, и мы уже стали центром притяжения любителей и ценителей советских игрушек, в определённой степени – центром накопления знаний о советской игрушке, которые когда-нибудь обязательно станут научным трудом или подспорьем для него.
– Мне кажется, что ностальгией по времени ваш подвиг не описывается. Западные музеи игрушки, нередко бесконечно вычурные, так же представляют собой зеркало времени, как и «Прекрасное далёко» на Большой Пироговской. Какие выводы сделали о русском двадцатом веке именно вы? Каким он был и что оставил в нас?
– Вряд ли наш труд можно назвать подвигом, но мы день за днём делаем свою работу, и делаем её так, как чувствуем и как видим, и, самое главное, на наш взгляд, делаем, как бы хотелось, чтобы мы её делали, нашим гостям. Это первый проект нашей команды, мы хотели сделать его душевным и добрым, и у нас получилось.
– Можете ли вы привести какие-нибудь особенные отзывы посетителей о вас, помимо урочных благодарностей содержащие и аналитические оценки того, что вы делаете?
– Для нас все отзывы особенные – искренние, наполненные тёплыми эмоциями. Каждый раз, открывая книгу отзывов, которую мы сделали из советского фотоальбома с бархатной обложкой, мы понимаем, что нужны. Мы дарим нашим гостям возможность отправиться в самый беззаботный, яркий и счастливый период – в их детство, отвлечься, хотя бы ненадолго, от повседневной суеты и хлопот, вспомнить, как им было хорошо, когда они были маленькими. Многие гости уходят со слезами радости, потому что мы дарим такие эмоции, которых они не испытывали много лет. У нас можно увидеть те самые игрушки, с которыми засыпали в обнимку, игрушки, о которых мечтали, но которые им не купили по разным причинам. То есть люди закрывают свой детский гештальт, взяв в руки игрушку своей детской мечты, и вы даже не представляете, насколько для нас это ценно.
Выделить какие-то особенные отзывы и правда сложно. Вот, например, пишет Татьяна: «Сегодня посетили Музей советской игрушки на Большой Пироговской. Экскурсовод окунула нас в атмосферу нашего советского детства, а ребёнок пожалел, что не родился в то время, когда производили такие замечательные игрушки. Очень познавательная экскурсия и история создания музея. Желаем музею процветания, побольше благодарных посетителей и пополнения коллекции музея новыми экспонатами. Уникальные фотозоны перенесли нас в детство и сделали наше пребывание в музее незабываемым!»
А вот Ольга: «Как только моя нога переступила по‑ рог этого места, а мой год рождения 1979‑й, я оказалась в своём детском саду, где без хлопот, которые сейчас меня беспокоят в наше быстрое взрослое время, время вдруг остановилось! Мои любимые и забытые в прошлом игрушки стояли и ждали, когда я начну с ними играть! Чудо-место!!! Очень рекомендую! Это память, которую нельзя стереть! Спасибо вам, что вы есть!»
– Пользуется ли музей какими-либо видами государственной поддержки?
– Музей создан и существует на собственные средства.
– Какие современные технологии экспонирования кажутся вам наиболее перспективными в XXI столетии? Планируете ли вы создание виртуального музея с обширным комментарием к наиболее ярким экспонатам?
– Как ни странно, именно в XXI веке всё бóльшую ценность приобретает физическое осязание и тактильное ощущение, которого сейчас так не хватает. И наша цель в мире цифровых технологий – уйти от виртуальной жизни, в которой, к сожалению, находится огромное количество наших граждан, в том числе детей, и, наоборот, показать им прекрасную физическую реальность, то самое «прекрасное далёко».
– Насколько важна для вас тематическая сегментация экспозиции (куклы, животные, солдатики, имитация предметов быта, конструкторы) и почему?
– Сегментация, безусловно, важна, номы обратили большее внимание музея на этапы взросления советского ребёнка, начиная от его рождения и заканчивая школой. Учитывая, что у нас есть и машинки, и куклы, и оружие, и космос, и резиновые игрушки, и мягкие, мы разделили экспозицию на зоны, но в целом и здесь прослеживаются этапы прохождения детства от рождения ребёнка до школы.
– Чего бы вы пожелали тем, кто ещё не был в музее, и с какими словами обратились бы к читателям журнала «Наука и Религия», созданного ещё в Советском Союзе, в далёком 1959 году?
– Мы рады всем посетителям. В нашем музее будет интересно побывать не только людям, родившемся в советское время, но и тем, кто что-то краем уха слышал о советском детстве, а также совсем юным гостям, которые почти ничего не знают о советских игрушках, разве что со слов родителей и дедушек с бабушками. Многие дети нам признаются: «как жаль, что я не родился в то время, какие интересные и прекрасные игрушки у вас были»…
Мы собрали в нашем музее «Прекрасное далёко» одну из самых ярких коллекций советских игрушек в Центральном федеральном округе России и будем рады каждого из вас с ней познакомить.
Источник: НИР №9, 2025
Беседовал Сергей АРУТЮНОВ
Фото Елены Маслаковой