• +7 (495) 911-01-26
  • Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.
  • Сегодня наша словесность обращается к судьбам священства пусть и не совсем ещё органически, но вполне осознанно. 

  • Рассказ второй    

    В семинарии

    Идти на экзамен по догматическому богословию к отцу Сергию Савинскому семинаристы боялись.

  • Рассказ третий

    После непродолжительной практики в Преображенском кафедральном соборе

  • Самые проницательные уже догадались, о ком идёт речь: архиепископ Амвросий (Щуров) – один из столпов Иваново-Вознесенской и Кинешемской епархии.

  • Путь архипастыря был нелёгким: происходя из семьи раскулаченного, батюшка рано почувствовал

  • Епископ Поликарп (Приймак Георгий Кондратьевич) родился во Владивостоке 1 апреля 1912 года в крестьянской семье.

    Епископ Поликарп

    Вместе с семьёй переехал в Манчжурию, где в 1930 году окончил среднюю школу. В 1932 году Георгий с матерью переехал в Японию, где познакомился с митрополитом Токийским и Японским Сергием (Тихомировым). Под его руководством он изучал богословие, а 8 марта 1936 года был рукоположен им в сан диакона, 13 марта пострижен в монашество с именем Поликарп, а 15 марта рукоположен в сан священника. В том же, 1936 году, указом местоблюстителя Московского патриаршего престола митрополита Сергия, иеромонах Поликарп был послан миссионером в Корею. Как писал об этом учреждённый митрополитом Сергием в Японии журнал «Сэйкё ситё» (Православная мысль), «…иеромонах Поликарп владеет не только русским, но и английским и японским языками, поэтому сможет окормлять всех прихожан Корейской церкви: и русских, и корейцев, и японцев».

    Под давлением специальной японской полиции 4 сентября 1940 года митрополит Сергий был вынужден уйти на покой. Это было связано с ростом национализма и антимосковских настроений в Японии. 8 октября того же года японские власти вынудили его уйти и с поста начальника Русской духовной миссии в Корее. На эту должность был назначен отец Поликарп с возведением в сан архимандрита.

    После Второй мировой войны Япония и Южная Корея оказались под контролем США, а Северная Корея под контролем СССР. Перед архимандритом Поликарпом предстала альтернатива перейти в юрисдикцию Американского Русского митрополичьего округа. Но эта возможность была им отвергнута. 12 декабря 1948 года он был заточен на две недели в тюрьму Кемукван. 18 июня 1949 года его вновь арестовали, обвинили в шпионаже в пользу Советского Союза, подвергли пыткам. В связи с отсутствием улик показательный процесс был отменен, однако архимандрит Поликарп с престарелой матерью был выслан в Северную Корею. На этом завершилась деятельность Русской духовной миссии в Корее.

    В 1949 году архимандрит Поликарп был переведен в г. Харбин в Китае, а в сентябре 1951 года назначен начальником Русской духовной миссии в Иерусалиме, где и пробыл до апреля 1955 года. Последним местом служения архимандрита Поликарпа перед его архиерейской хиротонией был г. Мукачево Закарпатской области. 19 июля 1957 года архимандрит Поликарп был рукоположен в сан епископа Кировского и Слободского. С ноября 1961 года епископ Поликарп управлял Архангельской епархией. В 1963 году был награжден орденом святого равноапостольного князя Владимира II степени.

    Вот этот архиерей с такой непростой судьбой, переживший заключение и пытки в восточной тюрьме, служивший в Японии, Корее, Китае и Израиле, сменил митрополита Антония в качестве управляющего Ивановской епархией в феврале 1966 года.

    Один из уполномоченных так характеризовал епископа Поликарпа: «Взаимоотношения строит правильно. Не было ни одного случая, чтобы епископ Поликарп не выполнил даваемых рекомендаций. В беседах неизменно вежлив и предупредителен. Интереса к политическим вопросам не проявляет и разговоров на эти темы избегает. По характеру спокоен, самолюбив... Положением своим несколько гордится. Создается впечатление, что не только без смущения, но даже с гордостью проходит по коридорам учреждения, на виду у многочисленных посетителей».

    Новый архиерей сразу выделил из всех в Преображенском кафедральном соборе архимандрита Амвросия.

    Отец Амвросий рассказывал потом диакону Николаю Винокурову: «А владыка Поликарп захотел, чтобы я стал настоятелем собора. Противоречить владыке я не смог. Помню, он тогда обнял меня прямо в алтаре собора и при всех объявил настоятелем. Настоятельство мое на первых порах было очень тяжёлое, потому что и церковный совет и старые протоиереи смотрели на меня очень недружелюбно. Но пришлось мне всё же это послушание принять».

    Сначала архиерей возложил на него исполнение обязанностей настоятеля, а 4 ноября 1966 года, в праздник Казанской иконы Пресвятой Богородицы – престольный в одном из приделов собора – утвердил его в должности настоятеля окончательно.

    Епископ Поликарп был очень доброжелателен с духовенством и прихожанами. Перенесённые жизненные испытания заставляли его шире смотреть на многое. Кто-то этим пользовался, недоброжелатели шушукались по углам, что он распустил дисциплину. Когда архиерей во время службы улыбнулся какой-то прихожанке, то начали распускать слухи, что у них какие-то шашни… Епископу, после всех перенесенных реальных испытаний, это казалось смешным, он не обращал ни на что внимания. Назначенному им настоятелю он помогал устояться в новой должности, очень сложной из-за пристального внимания к её носителю со стороны сотен самых разных людей: и архиерея, и уполномоченного, и духовенства, не только соборного, но и в целом епархиального, и прихожан, среди которых немало было недоброжелательных, в том числе и полусумасшедших…

    В Ивановской епархии он служил с февраля 1966 года до второй половины 1968 года. С июля 1968 года – епископ Пензенский.

    Как писал уполномоченный «Известие о переводе в Пензенскую епархию Поликарп воспринял болезненно, но теперь, кажется, несколько смирился. Вначале он считал виновником этого архиепископа Феодосия, который будто бы страстно хотел занять Ивановскую кафедру. В связи с этим, когда Феодосий предложил ему встретиться в Москве, чтобы поговорить о епархиях, ввести друг друга в курс дела, проинформировать об особенностях, – он отверг это предложение. Свою позицию пояснил так: “Пусть приезжает и принимает епархию. Сотрудники будут на месте, документы подготовлены. Если я совершил в Иванове преступление, то найти меня очень просто – я буду в Пензе”. Архиепископ Феодосий предлагал якобы вместе похлопотать перед патриархом об отмене данного решения, так как Феодосию тоже не хочется уезжать из Пензы. Но и это предложение Поликарп отклонил. Он пояснил, что первыми словами клятвы при хиротонии являются слова о покорности. “Я 32 года служу Церкви и ни разу не ослушался, не буду ослушником и сейчас”, – с гордостью заявил он».

    16 декабря 1969 года епископ Поликарп ушёл на покой. Находясь на покое в Симферополе, владыка любил заниматься живописью. Последнее время из-за болезни ног он рисовал сидя в доме или около него. Скончался он в воскресный день в 18 часов 23 июля 1989 года на 78-м году жизни.

    А для настоятеля Преображенского кафедрального собора г. Иваново архимандрита Амвросия с назначением управляющим Ивановской епархией архиепископа Феодосия наступил, наверное, самый тяжёлый период в его жизни.

     

    Архиепископ Феодосий

    Архиепископ Феодосий (Погорский Дмитрий Михайлович) родился 19 октября 1909 года в с. Брусилове Киевской губернии. 0н происходил из духовного звания. В 1927 году окончил среднюю школу. С 1928 года началось его церковное служение в качестве псаломщика и регента. С 1930 года работал в различных учреждениях г. Киева. В 1940 году заочно закончил Московский плановый институт.

    С 1942 года, после рукоположения в сан священника, проходил пастырское служение на приходах в Киеве, Чернигове, Ленинграде. В 1956 году протоиерей Дмитрий Погорский заочно окончил Ленинградскую духовную академию со степенью кандидата богословия. В 1957 году в Успенском мужском монастыре г. Одессы протоиерей Димитрий был пострижен в монашество с наречением имени Феодосий и по возведении в сан архимандрита назначен ректором Саратовской духовной семинарии.

    22 июня 1958 года состоялась его хиротония в сан епископа Калининского и Кашинского.

    С 22 марта 1960 года владыка Феодосий был епископом Пензенским и Сызранским. 25 февраля 1964 года он был возведен в сан архиепископа с правом ношения креста на клобуке.

    С 30 июля 1968 года был архиепископом Ивановским и Кинешемским.

    Положение дел, которое владыка Феодосий обнаружил в Ивановской епархии, его не удовлетворило. В своем отчете в патриархию за 1968 год он писал: «Мне трудно судить о состоянии церковно-приходской жизни епархии, пробыв на кафедре в отчетном году только 4 месяца, но и за этот короткий период у меня накопилось много фактов, свидетельствующих, что идиллическая картина процветания церковно-приходской жизни вообще и церковно-канонической дисциплины духовенства в частности, не является реальной, а только желаемой, идеальной. Недостойные священнослужители, которых митрополит Антоний отправил в заштат, при епископе Поликарпе вновь продолжили свое служение, направленное на подрыв авторитета Церкви».

    Упразднение митрополитом Антонием института благочинных в Ивановской епархии не вызвало у архиепископа Феодосия поддержки. Об этом он писал следующее: «Первые шаги моей архипастырской деятельности затруднялись и осложнялись тем обстоятельством, что в епархии не было ни одного благочинного. Как выяснилось Высокопреосвященнейший митрополит Антоний, управляя епархией, счёл полезным для её блага упразднить всех благочинных в 1964 году. Помимо того, что отсутствие благочинных не соответствует структуре управления епархией, утвержденной в "Положении об управлении РПЦ", создалось такое ненормальное положение, что в случае конфликтных дел и жалоб на священнослужителей, не было кого послать на место для ознакомления с истинным положением дела, в результате чего я не имел твердых оснований для решения спорных вопросов. Для исправления создавшегося ненормального положения мной были восстановлены благочиннические округа и назначены благочинные – сначала три, а потом ещё один. Духовенство кафедрального собора подчинено непосредственно мне».

    В свое время митрополит Антоний ратовал за то, чтобы в Ивановскую епархию направлялись выпускники Московской духовной академии для их служения в храмах области. Им была даже выделена академии финансовая поддержка в размере 15 тысяч рублей – достаточно существенная по тем временем сумма. Его пожелание сбылось уже при втором после него управляющем епархией. В 1968 году в Ивановскую епархию прибыли для прохождения служения три выпускника Московской духовной академии, кандидаты богословия: иеромонах Модест (Кожевников), священник Николай Винокуров, священник Сергий Паршуто.

    Священник Николай Винокуров был назначен на служение в Преображенский кафедральный собор, где настоятелем был архимандрит Амвросий. Так начало сбываться давнее предсказание архимандрита Леонтия о том, что один из них будет добрым помощником другому.

    С самого начала своего служения в Ивановской епархии архиепископ Феодосий вступил в резкую конфронтацию с церковными советами, в первую очередь, это касалось Преображенского собора. Архиерей очень любил пространно писать, в отличие от митрополита Антония, который даже по самым важным вопросам мог сформулировать свою позицию в нескольких строчках, архиепископ Феодосий по маловажной проблеме мог написать целое послание из нескольких страниц. На поданном ему прошении в несколько строк, он мог написать резолюцию, которая не только испещряла собой всё прошение и обратную сторону листа, на котором оно было написано, но и продолжалось на приложенных листах. В штате епархиального управления появились две машинистки, которые с утра до вечера печатали то, что написал архиерей, и иногда им ещё требовалась помощь привлеченных машинисток, так как они физически не всегда успели напечатать то, что он написал.

    В январе 1969 года конфронтация архиепископа Амвросия со старостой кафедрального собора приняла открытый характер, о чем он пространно написал двадцатке собора: «Староста собора Д. Е. Марков в крещенский сочельник 18 января с.г. допустил возмутительные действия, свидетельствующие о его антицерковном поведении и настроении.    Узнав о том, что я предполагаю выйти с крестным ходом из храма для освящения воды через главный вход, а не через боковой, Д.Е. Марков с большим возмущением вошел в алтарь во время пения запричастного стиха, не приветствуя меня и не взяв благословения, стал в повышенном тоне, грубо и дерзко доказывать мне неправильность моего желания выходить из храма через главный вход, ссылаясь на то, что я в Иванове только служу первый год, а в прошлые годы выходили боковыми дверями.

    Я объяснил Д. Маркову, что для соблюдения порядка при освящении и раздаче воды не имеет значения, какими дверями выйдет крестный ход с духовенством. Место, где стоят кадки с водой, должно быть загорожено садовыми скамейками и при приближении духовенства следует одну скамейку отодвинуть, чтобы пропустить крестный ход, духовенство и певчих, а после этого, сразу же скамейкой загородить вход.

    Д. Марков, не желая слушать меня и настаивая на своем, во всеуслышание заявил, что народ опрокинет кадки с водой и что он снимает с себя ответственность за порядок. Будучи в разъяренном состоянии из-за того, что Архиерей ему не подчиняется, он крикнул среди народа: "Плевать мне на все духовенство".

    Желая мне отомстить за «неповиновение» ему и чтобы доказать свою правоту, Д. Марков умышленно уклонился от наведения порядка у кадок с водой и этим способствовал тому, что народ подошел очень близко к самым кадкам. Далее, чтобы совершенно дезорганизовать освящение воды, он увел от кадок тех мужчин, которые были приглашены для наведения порядка, оставив одного помстаросты В.М. Сахарова, и сам ушел в сторону. Поэтому не было кому закрыть вход к кадкам, когда закончилось освящение воды и некому было поддерживать порядок, так как один В. Сахаров не мог справиться и из-за этого, естественно, произошла у кадок во время раздачи воды давка.

    К тому же Д. Марков не подготовился своевременно к празднику, в результате чего одна из кадок лопнула при наполнении ее водой. У двух кадок, которые были наполнены водой, краны оказались испорчены. Из 24 кранов были исправлены только 12. Об этом Д. Марков знал раньше, но не принял своевременно мер к исправлению кранов. А своего заместителя В. Сахарова он так обезличил, что тот боится без приказа Д. Маркова что-либо делать во избежание неприятностей и увольнения, которым он ему грозит.    Из-за сильного мороза металлические краны замерзли и вода перестала течь. Д. Марков не позаботился о том, чтобы краны разогреть паяльной лампой перед освящением воды, как делалось в прошлые годы.

    Он также не позаботился, чтобы разбить лед, образовавшийся в кадках сверху, из-за чего я, погружая крест в воду, поранил себе руки до крови.

    В это время, когда у кадок с водой, из-за отсутствия специальных людей для поддержания порядка и раздачи св. воды, а также из-за малого количества действующих кранов происходили шум и давка и люди были вынуждены брать воду не из кранов (которые замерзли), а через верх, Д. Марков, бегая в народе, злорадно кричал: "Вот что ваш Владыка наделал".

    На другой день, то есть в самый праздник Крещения Господня, Д. Марков в собор не явился и это дало возможность замстаросты В. М. Сахарову правильно организовать охрану порядка, раздачу воды и поэтому, несмотря на большое скопление народа, беспорядка не было.

    Из этого видно, что сущность дела заключалась не в том, какой дверью вышел из храма Архиерей с крестным ходом, а в том, что Д. Марков неправомерно считая себя единоличным, бесконтрольным и всевластным "хозяином" кафедрального собора, ослепленный гордостью и гневом, устроил в алтаре скандал во время служения Божественной Литургии, вступив в неприличные пререкания со мной, умышленно создал беспорядок при раздаче св. воды, оскорблял меня и духовенство перед верующими, показав этим, что он не признает церковной иерархии.   У меня имеются сведения, что однажды он прямо и откровенно заявил: "Я не подчиняюсь архиерею".

    Мне известно, что Д. Марков хочет меня "запугать" и грозит, что не будет вносить взносов от собора на содержание Патриархии и Епархии. Это меня нисколько не удивляет и не пугает, Д. Марков может поступать, как ему заблагорассудится. Епархиальное Управление не нуждается в милостыне и подачках Маркова».

    Архиепископу Феодосию в этот раз удалось выйти победителем в столкновении со старостой собора. Церковный совет был переизбран, новым старостой стал бывший водитель епархиального управления и собора Александр Вереникин, что, как позже стало понятно, никак не улучшило управляемость этого органа со стороны архиерея.

    Конфликтовал архиепископ Феодосий и со старостами других приходов. В отчете в патриархию за 1970 год он писал: «Самоуправно, дерзко и грубо ведет себя староста церкви пос. Старая Вичуга А.Н. Морева, как в отношении прихожан, так и в отношении духовенства и даже архиерея. Маленький, но материально хорошо обеспеченный храм из-за ее нерадивого отношения содержится в грязном и запущенном состоянии. Священнослужителей она рассматривает как личных наемных работников. Она без уважительных причин и только по своему произволу добилась уменьшения жалованья на 50 рублей новорукоположенному диакону М. Оросу, высказываясь о нем пренебрежительно: "У нас не было диакона, и это не диакон". Не получая зарплаты, чтобы не лишиться пенсии, она занималась перепродажей несгоревших свечей в свою пользу, с прихожанами, духовенством и служащими церкви была невероятно дерзка и груба».

    Обстановку в Преображенском кафедральном соборе в 1972 году наглядно характеризует письмо, написанное архиепископом Феодосием церковному совету и настоятелю собора: «29 июля с.г. , присутствуя за богослужением в Кафедральном соборе, я стал свидетелем возмутительного случая, когда Аполлинария Бабаева, записывающая требы, отказалась записать бесплатно отпевание безродной старушки. На мое разъяснение, что во всех случаях, когда верующие не имеют возможности внести установленную цер. советом сумму за какую-либо требу, она должна быть совершена бесплатно, о чем должна быть сделана оговорка в квитанции, – А. Бабаева реагировала не как церковный работник, а как работник торговли, ссылаясь на то, что если она выпишет бесплатную квитанцию, то бухгалтер сделает на нее начет и с нее взыщут недостающую сумму.

    Несмотря на то, что я обещал ей возместить недостачу, если церсовет не признает этой требы как бесплатной и несмотря на то, что помстаросты Т.П. Левин разрешил ей выписать квитанцию с оговоркой, что отпевание бесплатное, А. Бабаева категорически отказалась это сделать и нашла выход из создавшегося положения в том, что демонстративно собрала среди служащих канцелярии собора 2 руб., выписала квитанцию за деньги и прислала ее в алтарь.

    А. Бабаева оправдывается тем, что староста А.А Вереникин запретил выписывать квитанции без денег. В этом нет ничего удивительного, если рассматривать храм не как "дом молитвы", а как торговое предприятие, работающее по "ценнику", который, между прочим, действительно висит на стене кафедрального собора. Ни в одной епархии нет места такому равнодушному подходу к нуждам верующих людей и жестокому бюрократизму, как в Ивановском кафедральном соборе. Везде существует практика бесплатного причащения больных на дому, а также иногда и других треб (например, соборования больных, крещения детей, если крестится вся семья и пр. случаях).

    Как мне стало известно, староста А. Вереникин, узнав позже об истории вышеупомянутого "бесплатного" отпевания, выражал свое неудовольствие при народе, обвиняя меня в том, что я будто бы вмешиваюсь в финансовые и бухгалтерские дела собора. Поэтому я считаю своим непременным архипастырским долгом разъяснить церковному совету и другим служащим собора, что запись церковных треб не только финансовый и бухгалтерский вопрос, а в первую очередь вопрос религиозный и богослужебный и поэтому я имею право давать соответствующие разъяснения, независимо от того нравятся ли они А. Вереникину или нет. Это не первый случай, когда А. Вереникин в дерзкой форме открыто подчеркивает свое неуважение и игнорирование Архиерея.

    Очень хорошо и ясно высказал антицерковное настроение руководства собора пред. Ревкомиссии А. Аксенов, когда он в разговоре с просфорней З. Тимофеевской высказал "рационализаторское предложение", чтобы для экономии дров и зарплаты, вместо выпечки просфор покупать в магазине булки. На возражение З. Тимофеевской, что просфоры нельзя заменить булками и что на это нужно иметь благословение Владыки Феодосия, А. Аксенов заявил: "Это для вас он Владыка, а для меня ничто…" Этой ясной и краткой формулой, как видно, руководствуются в своей деятельности и другие руководящие работники кафедрального собора.

    При сем прилагается 2 руб. для передачи их сотрудникам собора, внесшим деньги за отпевание».

    Много лет спустя, уже архиепископ Амвросий так вспоминал время своего служения соборным настоятелем при архиепископе Феодосии: «При нём много было волнений. Это был своеобразный человек. Он не считался с обстановкой, стремился быть во главе всего, хотел, чтобы церковные советы ему подчинялись, а в то время это было недостижимо. Его невзлюбили. Вся его борьба с церковными советами была непродуманная и достаточно пустая, потому что он не оценил обстановки и только разволновал народ. Да так раскачал он народ, что не молитва была в соборе, а одно озлобление. Вечером, после всенощного бдения, собирались группы: "Кто против? Кто за?" Кричали так громко, будто в ограде пожар. Больно было смотреть на эту картину. Но что я мог сказать? Ведь он был архиереем, хотя и вёл себя слишком опрометчиво. Настоятельство при нём было мученичество сплошное. Владыка Феодосий невзлюбил церковный совет и регента, а мне приходилось и с ним и с ними общаться. Быть между несколькими огнями очень сложно».

    Однако, архиепископ Феодосий не удовлетворил прошений архимандрита Амвросия о переводе его на сельский приход, и ему пришлось очень много тяжёлых дней и бессонных ночей пережить за те пять лет, пока этот архиерей был на ивановской кафедре.

     

    «Верующие»

    В своей борьбе против церковного совета кафедрального собора архиепископ Феодосий решил опереться на существовавшую там достаточно большую группу полусумасшедших людей, которые с радостью откликнулись, так как это давало им возможность принимать активное участие в событиях соборной жизни, а некоторые из них, более хитрые, думали, что через это они смогут и заменить некоторых из членов церковного совета, чтобы самим бесконтрольно пользоваться теми материальными благами, которые давало это, казалось бы, незавидное в советском государстве положение.

    Патриарху Пимену и в Совет по делам религий при СМ СССР от них пошли письма примерно такого содержания: «В нашей Святой Церкви развелось такое блудство среди работников хозяйственного аппарата, что даже нет никаких сил больше терпеть это безобразие. Староста церкви Вереникин А.А., шофер по профессии, человек неверующий, очень грубый с прихожанами и духовенством. Имеет жену и шесть человек детей, прелюбодействует с кладовщицей храма Воробьевой Л., у которой есть муж и четверо детей. Регент храма Левчук Б. П. Окончил духовную семинарию и академию, со своей супругой не живет, а как Вереникин А.А. прелюбодействует с певчими из своего хора и с женой отца Николая Чернявского, у которого тоже двое детей.

    Не лучше и другие члены хозяйственного аппарата. Продавец Ильинская К. С. это такая личность, что страшно описывать. Ильинская некогда имея на руках троих детей, сдала их в детдом и сама нанялась в домработницы к отцу Александру Ильинскому (ныне покойный). Она разбила семью отца Александра (от него ушли жена и дети) и сама прижила сына. На смертном одре она принудила отца Александра зарегистрировать с ней брак, не расторгнув брака с первой женой. Каким образом ей удалось это сделать неизвестно. И теперь эта Ильинская, величая себя «матушкой» командует в храме.

    Под руководством Вереникина А.А. и Ильинской в храме происходит вторичная продажа свечей несожженных в праздничные дни, просфоры выпекаются только из жертвенной муки, всевозможные махинации производят с поминальными записками.

    Вереникин А. А. набрал себе в члены двадцатки таких людей, которые всецело его защищали: Марков Д. Е., бывший староста храма, также блудил, пьянствовал, при нем два раза обворовывали церковь.

    Исаева М.С. казначей храма бывшая работница торговли, за недостачу была снята с работы. В церкви поправила свои материальные дела, имеет два дома и автомашину "Москвич".

    Аксенов А.Н. – бывший милиционер, был осужден и отбывал тюремное заключение, сейчас в храме занимает должность председателя ревизионной комиссии.

    Кормилин А.П. бывший работник храма, собирал деньги на блюдечко и крал их, а потом пропивал в ресторанах города.

    Остальные члены двадцатки во внимание не берутся старостой Вереникиным. И фактически все вопросы, касающиеся жизни церкви решаются в горисполкоме. Староста церкви назначается, а не выбирается верующими людьми, ставится такой староста, какой нравится уполномоченным».

    В отношении настоятеля собора эта группа «верующих» считала, что он заодно с членами церковного совета, поэтому на него с их стороны тоже были постоянные нападения. Но его им было фактически не в чем обвинить, кроме того, что он не может «поставить на место» членов церковного совета – так настоятель имел на это ещё меньше полномочий, чем управляющий епархией. Поэтому писали всякую глупость. Например, что священник, который из-за нахождения в постоянном стрессе в сорок лет поседел, красит волосы, чтобы «казаться солиднее».

    Затем их нападения стали более явными. Однажды в собор пришла женщина, которая призналась в том, что две прихожанки предлагали ей сто рублей за то, чтобы она во время службы, когда будет много народа, подошла со своим годовалым ребёнком к отцу Амвросию, положила его ему под ноги и сказала: «Забирай своего ребёнка!» Но она, хотя и была неверующей, и у неё были на тот момент серьёзные материальные трудности, в последний момент испугалась: видимо, почувствовала что-то, чего не чувствовали «верующие». И не просто не сделала, но и рассказала о том, что ей предлагалось совершить. «Верующие» же, увидев, что и это не сработало, однажды, когда настоятель давал крест прихожанам после Литургии, стащили его с амвона за волосы, и попытались побить. Их быстро оттеснили, но с тех пор отец Амвросий стал коротко постригаться.

    Кроме настоятельства он в полной мере нёс служение в череде наравне с другими священниками. Отцу Николаю Винокурову он жаловался наедине: «Я устал и физически и морально. Не мне с моим характером быть на этом месте. Здесь нужен человек с большими административными способностями, я же таких не имею. Я никогда не стремился на настоятельское место, но в своё время уступил увещаниям владыки Поликарпа и принял указ ради монашеского послушания. Сейчас много молодого и деятельного духовенства, которые могли бы меня сменить. Почему владыка Феодосий не удовлетворяет моих прошений о переводе на один из сельских приходов, например в Петровское, Маршово, Кузнецово?»

    А священник Николай грустно смотрел на своего старшего друга своим глубоким пронизывающим взглядом и тихо говорил мягким голосом: «Отец Амвросий, потерпите немного ещё. У нас у каждого в жизни есть свой период испытаний, когда кажется, что нет сил. Просто у всех он выпадает на разное время. У меня таким периодом была служба в королевских колониальных войсках (так он в шутку называл стройбат), у вас это время соборного настоятельства. А вспомните отца Леонтия – что наши испытания по сравнению с его испытаниями? Ночь темнее всего перед рассветом, Бог не даёт нам больших тягот, чем мы можем понести. И это пройдет – перечитайте Экклесиаста».

    Архимандрит немного успокаивался, но ему с каждым днём становилось всё сложнее в этих условиях сохранять внешние спокойствие и невозмутимость. Но, как бы ему это не было сложно, он сумел их сохранить во все эти трудные для него годы. Те, кто приходили к нему на исповедь или за духовным советом, не видели и тени нервозности и напряжения – он так с ними говорил, что все они считали, что именно их проблемы – самое важное, что занимает этого священника.

     

    Кончина патриарха Алексия I

    17 апреля 1970 года скончался патриарх Алексий I (Симанский Сергей Владимирович).   Это был уже девяностодвухлетний старец. Он происходил из дворянского рода. Ещё в девятнадцатом веке успел окончить юридический факультет Московского университета, отслужить год в гренадёрском полку, выйдя в отставку в чине прапорщика. Осенью 1900 года поступил в Московскую духовную академию. 9 февраля 1902 года был пострижен в монашество с именем Алексий, 17 марта того же года был рукоположен в сан иеродиакона, в следующем 1903 году – в сан иеромонаха. В 1904 году окончил Московскую духовную академию, был назначен инспектором Псковской духовной семинарии. В 1906 году возведён в сан архимандрита. Был ректором Тульской, затем Новгородской семинарий.

    В 1913 году состоялась его хиротония в епископа Тихвинского, викария Новгородской епархии. В 1921 году был назначен первым викарием Ленинградской епархией. В 1922 году по обвинению в «контрреволюционной деятельности», осужден и выслан на 3 года в Казахстан.

    По возвращении в 1926 году был назначен управляющим Новгородской епархией с возведением в сан архиепископра. В этот период стал членом созданного митрополитом Сергием (Страгородским) временного патриаршего синода и стал его ближайшим помощником, участвовал в составлении «Декларации» 1927 года, после издания которой значительная часть православного духовенства в России и особенно в эмигрантской среде перестала признавать митрополита Сергия в качестве исполняющего обязанности патриаршего местоблюстителя и отказалась поминать его имя во время богослужений. В «Декларации» в частности говорилось: «Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи. ˂…˃ Только кабинетные мечтатели могут думать, что такое огромное общество, как наша Православная Церковь со всей Ее организацией, может существовать в государстве спокойно, закрывшись от власти. Теперь, когда наша Патриархия, исполняя волю почившего Патриарха, решительно и бесповоротно становится на путь лояльности, людям указанного настроения придется или переломить себя и, оставив свои политические симпатии дома, приносить в Церковь только веру и работать с нами только во имя веры; или, если переломить себя они сразу не смогут, по крайней мере, не мешать нам, устранившись временно от дела. Мы уверены, что они опять и очень скоро возвратятся работать с нами, убедившись, что изменилось лишь отношение к власти, а вера и православно-христианская жизнь остаются незыблемы».

    В 1932 году архиепископ Алексий был возведён в сан митрополита, в октябре 1933 года стал управляющим Ленинградской епархией с сохранением за ним управления Новгородской. Всё время блокады Ленинграда был вместе со своей паствой, постоянно служил, посланиями, проповедями, организацией сбора средств   на оборону, на помощь раненым и сиротам, участвуя в обороне города. После войны был награждён медалью «За оборону Ленинграда».

    Дважды встречался с И. В. Сталиным. Первая встреча состоялась 4 сентября 1943 года. На ней митрополиты Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич) сопровождали патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского). По результатам этой встречи И. В. Сталин согласился на созыв архиерейского собора и проведение выборов патриарха. Священники начали возвращаться к служению из мест лишения свободы и рядов действующей армии, со светской работы, на которой некоторые работали уже не одно десятилетие. Началось открытие храмов, было дано разрешение на открытие духовных учебных заведений и выпуск «Журнала Московской патриархии». 8 сентября 1943 года митрополит Сергий был избран патриархом. Созданный в октябре 1943 года Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР был призван осуществлять связь между правительством СССР и патриархом, контролировать деятельность местных епархий, информировать правительство о нуждах Церкви, готовить проекты государственных законодательных актов по церковным делам.

    Вторая встреча с И. В. Сталиным состоялась после того, как ставший после кончины в мае 1944 года патриарха Сергия местоблюстителем патриаршего престола митрополит Алексий 2 февраля 1945 г. поместным собором Русской православной церкви избран патриархом Московским и всея Руси. Встреча состоялась 10 апреля 1945 года, патриарха сопровождали митрополит Крутицкий Николай и протопресвитер Николай Колчицкий. По её итогам советским государством было признано «Положение об управлении Русской Православной Церковью», принятое в 1945 году и восстановившее иерархический принцип внутрицерковного управления. Как положительное явление можно оценить даже создание в 1943 году Совета по делам РПЦ при СНК СССР. Впервые в Советском Союзе появился правительственный орган, через который стали возможны более-менее полноценные государственно-церковные отношения, в том числе и на правительственном уровне. Впервые в СССР начинается и процесс не закрытия, а возвращения верующим ранее закрытых храмов. Однако темпы открытия церквей не соответствовали потребностям православного населения, даже в период наиболее благоприятного отношения к Церкви со стороны советского правительства. Советское государство и идейно и законодательно продолжало базироваться на активной атеистической идеологии, что создавало благоприятные условия для новых гонений на Церковь.

    Патриотическая деятельность Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны, желание хорошо выглядеть перед союзниками, а в послевоенное время – желание использовать церковный потенциал в международной политике – все эти меркантильные и сиюминутные задачи, которые решало советское правительство, не могли стать фундаментом для подлинного церковного возрождения в России. Перед Церковью, инфраструктура которой была разрушена десятилетиями гонений, ставилась непосильная задача – стать центром мирового православия и противовесом Ватикану. Естественно, что она была невыполнима, и государство в основном потеряло интерес к Церкви, как инструменту в мировой политике.

    Положение Церкви в самой России в центре и на местах было неоднозначным. Если патриарх Алексий I четыре раза награждался орденами Трудового Красного Знамени – в 1946, 1952, 1962, 1967 годах, руководство патриархии после 1943 года приглашалось на официальные приемы, имело возможность общения с представителями руководства государства, его представители постоянно выезжали в зарубежные поездки, то на местах, даже управляющие епархиями находились в униженном положении. Они поначалу не имели необходимых зданий, транспорта, выезд на приход был для них проблемой не из-за запрещения властей, а чисто организационно.

    На время патриаршества патриарха Алексия I пришлись и хрущёвские гонения на Церковь; ему вновь пришлось стать свидетелем закрытия епархий, храмов и семинарий.

    В середине 1960-х годов изменился состав епископата: сократилось число архиереев, родившихся в XIX веке и рукоположенных в этот сан в довоенные и военные годы. На смену им пришли архиереи, родившиеся в ХХ столетии и рукоположенные в послевоенные годы. Ко времени кончины патриарха Алексия I наиболее влиятельными архиереями Русской православной церкви были митрополит Никодим (Ротов) и митрополит Пимен (Извеков), который после кончины патриарха стал местоблюстителем патриаршего престола.

    Нового патриарха должен был выбрать поместный собор. Однако в год столетия со дня рождения В. И. Ленина власти не разрешили его проводить, он прошёл с 30 мая по 2 июня 1971 года в Троице-Сергиевой лавре. Ивановскую епархию на нем представили архиепископ Феодосий, архимандрит Амвросий (Щуров) и староста второго кафедрального собора епархии – Троицкого в г. Кинешме.

     

    Поместный собор 1971 года

    Поместный собор Русской православной церкви 1971 года, на котором был избран патриарх Пимен, вошёл в историю Православия и как собор, отменивший «клятвы на старые обряды и на придерживающихся их». Русский раскол XVII века стал одной из наиболее трагических страниц в истории не только российского, но и мирового Православия. Патриарх Никон проводил унификацию русских богослужебных книг и обрядов, приводя их в соответствие с современными этому периоду греческими текстами. В основу реформы был положен ошибочный взгляд, что в   русской церковной жизни имеются грубые ошибки, «растлевающие веру». Реформы проводились без разъяснительной работы, сопровождались жестокими репрессиями в отношении тех, кто отказывался их принять, что создавало всё большее разделение с ними.

    При этом, как отмечал профессор А. А. Дмитриевский, «книжная справа при патриархе Никоне, да и во всё последующее время при его преемниках велась на Московском печатном дворе не по старым харатейным греческим и славянским церковно-богослужебным рукописям, а по печатным греческим книгам венецианской типографии и славянским (сербским) венецианской и южнорусских типографий. ˂…˃ Факт несомненный, что наша церковно-богослужебная практика, наши церковные чины, содержавшиеся в наших печатных при предшественниках патриарха Никона богослужебных книгах и заимствованные из наших славянорусских, а иногда и южнославянских рукописных книг, переведённых с греческих рукописных книг, весьма значительно разнились в XVII столетии от тех же чинов Православного востока. Но разности эти ˂…˃ вовсе не были таковы, за исключением, конечно, погрешностей, происшедших от небрежности переписчиков и недосмотров справщиков и корректоров, чтобы они требовали немедленного и настойчивого удаления и исправления в смысле уподобления до полного тожества одной практики другой. ˂…˃ Основной текст для новоисправленного Служебника 1655 года в большей части чинов его взят был из Стрятинского служебника 1604 года Львовского епископа Гедеона Балабана. Имелись в виду и давали иногда содержание в некоторых случаях нашему Московскому служебнику и служебники, изданные в Киеве архимандритами Киево-Печерской лавры Елисеем Плетенецким в 1620 году и Петром Могилой в 1629 году. Текст этих южнорусских служебников был выправлен нашими справщиками по Греческому евхологию венецианского издания 1602 года, но исправление это было сделано довольно свободно». Старообрядческие деятели (Никита Добрынин, инок Сергий) также укоряли Никона за то, что он исправлял книги по юго-западнорусским образцам – «с лядских требников Петра пана Могилы», «с польских служебников», то есть по текстам, созданным людьми, находившимся в существенной зависимости от католичества.

    В своем докладе на Поместном соборе 1971 года митрополит Никодим (Ротов) в частности сказал: «Большой Московский Собор 1667 года предал старообрядцев проклятию и анафеме, исходя из неправильных воззрений на старые русские церковные обряды, как еретические… Возложенную Собором 1667 года клятву и анафему на старообрядцев, которых из-за их приверженности к старым церковным обрядам сочли за еретиков, надо признать, как и клятву Московского Собора 1656 года, неосновательной… Но, к сожалению, Собор 1667 года исходил из неправильных воззрений на старые церковные обряды, как еретические. И возложенная Собором анафема стала роковой: окончательное разделение Русской Православной Церкви совершилось».

    Собором были приняты решения: «1. Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 года о признании старых русских обрядов спасительными, как и новые обряды, и равночестными им. 2. Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 года об отвержении и вменении, яко не бывших, порицательных выражений, относящихся к старым обрядам и, в особенности, к двухперстию, где бы они ни встречались и кем бы они ни изрекались. 3. Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 года об упразднении клятв Московского Собора 1656 года и Большого Московского Собора 1667 года, наложенных ими на старые русские обряды и на придерживающихся их православно верующих христиан, и считать эти клятвы, яко не бывшие».

    Архимандрит Амвросий, как один из делегатов Поместного собора, осознавал, что присутствует при историческом событии, имеющем огромное значение для духовной жизни России.

    Нужно отметить, что архиепископа Иркутского Вениамина, архиепископа Новосибирского Павла, архиепископа Рижского Леонида, архиепископа Костромского и епископа Михаила Астраханского, которые письменно высказали предсоборной комиссии своё несогласие с постановлениями 1961 года (об отстранении духовенства от управления хозяйственной жизнью приходов) и настаивали на их пересмотре, вызывали в Москву в предсоборную комиссию и строго внушали им не выступать на соборе против этих постановлений, «потому что они вытекают из советского законодательства о культах и оспаривание их будет поэтому рассматриваться, как антисоветский акт».

    Что касается процедурной стороны выборов патриарха, то она выглядела так: епископы, голосуя от своего имени и от имени клириков и мирян своих епархий, начиная с младшего по хиротонии Самаркандского епископа Платона (Лобанкова) и кончая заместителем председателя собора митрополитом Ленинградским и Новгородским Никодимом, назвали своим избранником митрополита Крутицкого и Коломенского Пимена. Решение было уже принято, собор должен был его только официально оформить. 3 июня 1971 года в патриаршем Богоявленском соборе Москвы состоялась интронизация нареченного патриарха Пимена.

    Для отца Амвросия участие в этом Поместном соборе в качестве одного из его делегатов стало и важным духовным опытом и позволило ощутить свою сопричастность «большой» истории Церкви, писавшейся у него на глазах.

     

    Мама

    В 1971 году ситуация в Преображенском кафедральном соборе была накалена до предела. Его настоятель – архимандрит Амвросий – старел буквально на глазах. Ему казалось, что он не выдержит и месяца жизни в таком ритме, а этот процесс затянулся, впереди были ещё годы, когда каждый день кажется, что никогда это не закончится… И среди этого были серьёзные события – такие, как например участие в Поместном соборе в конце весны – начале лета 1971.

    А 20 октября этого года он получил известие, которое хотя и было им ожидаемо, но всё равно глубоко его ранило. Сначала его сестра Евдокия, а потом другая сестра Екатерина прислали телеграммы: «Умерла мама. Приезжай». Перед глазами мгновенно пролетели те годы, когда они были с мамой вдвоём – в Москве, в Киселёво, как вместе переживали тяготы и потери, как она, не будучи религиозной, поддержала его в жизненном выборе… На глаза седого архимандрита навернулись слёзы. Он тут же взял лист бумаги и начал писать:

    «Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Феодосию, архиепископу Ивановскому и Кинешемскому от настоятеля Преображенского кафедрального собора г. Иваново архимандрита Амвросия Прошение. Ваше Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Владыко, прошу Вашего архипастырского благословения на поездку в Кашин для погребения моей родительницы – мамы. 19-го октября с.г. в 16 часов она мирно отошла ко Господу. Смиренный послушник Вашего Высокопреосвященства архим. Амвросий. 20 октября 1971 года».

    Александра Устиновна прожила долгую жизнь – она родилась в 1890 году. Но мама остаётся для сына мамой, даже когда ему 51 год. Похороны, прощание, воспоминания – всё это далось отцу Амвросию очень сложно. После этого он сблизился со своей сестрой Екатериной, которая с мужем жила в Кимрах, стал её навещать, иногда брал с собой в эти поездки священника Николая Винокурова. А когда, спустя годы, она овдовела, то переехала жить к нему в Иваново.

    …А 16 октября 1973 года управляющим Ивановским и Кинешемским был назначен архиепископ Иов (Кресович). В жизни архимандрита Амвросия начинался совершенно новый период.

    А архиепископ Феодосий был переведен в Уфимскую епархию. Там у него возник серьёзный конфликт с уполномоченным. Завершилось это тем, что по слухам, по дороге на богослужение его вытащили из машины и избили до бессознательного состояния. Через несколько дней – 3 мая 1975 года в Великую субботу, он умер, как отмечалось в официальном некрологе, «после тяжёлой непродолжительной болезни».

© 2024 Наука и религия | Создание сайта – UPix