«Возвышенная любовная поэзия суфийских святых, чисто практический дух их учений, пыл, сочетающийся с лежащим в основе всего ощущением цели, удовлетворения как физических, так и духовных потребностей, вера в свою деятельность и будущее человечества
– вот лишь некоторые из выдающихся вкладов этой замечательной системы, принадлежность к которой создаёт несомненное и постоянное ощущение принадлежности к древним избранным» (подполковник А. Кларк, «Письма в Англию», Калькутта, 1911).
С точки зрения классических философов суфизм представляет собой аскетически-мистическое направление в исламе, включающее как учение, так и духовные практики, направленные на борьбу человека с сокрытыми душевными пороками и духовное воспитание личности; мусульманское подвижничество; образ жизни последователей суфизма и их объединения; одно из основных направлений классической мусульманской философии. При этом сами мусульмане различных направлений считают суфизм как основой основ жизни мусульманина, так и абсолютно неприемлемым в исламе философствованием. Однако недооценивать важность и вовлечённость суфизма в политические, экономические, дипломатические и культурные аспекты ислама нельзя и с точки зрения современности, и в историческом контексте.
Ислам проникал на территорию Южной Азии несколькими путями в разное время. Наиболее известными являются южный – через территорию Синда вместе с армией ибн Касима и вхождением территорий Синда и Южного Панджаба в Арабский халифат – и северный, с армией Газневидов. Хотя помимо этого осуществлялись и более индивидуальные моменты: трансфер религии из Великого Хорасана с арабскими купцами в портовые города западного побережья Индостана и на Шри-Ланку; с бежавшими исмаилитами в Мултан, а позднее – и на северные горные территории; а также через суфийских дервишей и проповедников.
К моменту массированного прихода ислама в Южную Азию последняя представляла собой разрозненные княжества, переживала своего рода феодальную раздробленность. В течение некоторого времени это были княжества даже с различными ведущими религиями, в том числе – исламом. Однако проповедники проникали практически в любые уголки субконтинента, образовывая общины. Они прибывали в Индостан из разных земель: Медины, Каира, Ирана, Средней Азии – и несли с собой не только различные языки, но и различные формы ислама, в том числе уже частично сформированные различные школы суфизма.
Наибольшее влияние на суфизм в Индостане оказала так называемая хорасанская школа суфизма (кроме неё в это же время сформировались басрийская и багдадская школы), возникшая в IX веке на территории современного Афганистана в Хорасане. Несколько позднее из нишапурской школы мистицизма выросло суфийское направление маламатийя, а уже поздний её вариант стал основой для движения бродячих нищенствующих дервишей – каландарийя. Собственно, оформил его в стройную систему Джамалуддин Мухаммад ибн Юнус ас-Саваджи (умер в 1232 году), который утверждал, что его истинные последователи должны ограничиваться одной одеждой и одним куском хлеба, сторониться людей, презирать богатство и постоянно быть в пути.
Суфийские тарикаты Южной Азии
Мадарийя. Особенно популярно это направление в индийском штате Уттар-Прадеш (где, собственно, и возникло), в Бихаре, Гуджрате и Бенгалии, а также в Непале и Бангладеш. Основателем этого тариката стал Сайид Бадиуддин Зинда Шах Мадар, родившийся в сирийском Алеппо, вероятно, в семье немусульман. Однако ещё в юношеском возрасте принял ислам и изучал его под руководством Мухаммада Тайфур Шами. После паломничества в Мекку он отправился в Индостан распространять ислам. Несмотря на то что орден мадарийя возник в XIII веке, пика своего развития он достиг в XV–XVII веках при Империи Великих Моголов. Позднее, в связи с активной деятельностью британцев именно в Бенгалии, стал терять своё влияние, многие суфии, проповедовавшие сопротивление нарастанию британской экспансии, были казнены. На территории Пакистана в основном сохранился в общинах переселившихся после образования страны бенгальцев.
Шазилийя. Этот орден ведёт своё начало из Северной Африки (в частности – из Египта). Основан шейхом Абуль-Хасаном аш-Шазали в XIII веке. Шазилийский тарикат делится на различные ветви: аруситы, вафаиты, заррукиты, джазулиты, хабибиты и т.д. Фассиятуш Шазилийя тарикат получил наибольшее распространение в Индостане. Он был принесён сюда имамом Фасси – марокканцем по происхождению, который обучался в Мекке и затем отправился проповедовать в Индостан. Изначально шазилийский тарикат возник и распространялся на территории современного индийского штата Тамилнад, а уже оттуда шагнул на территорию современного Пакистана и других районов Индии, в Шри-Ланку, в Индонезию и на Маврикий. Что удивительно, у современных последователей шазилийского тариката в Индии есть свой собственный интернет-сайт, и они ведут достаточно активную просветительскую работу.
Чиштийя. Тарикат, основанный сирийцем Абу Исхаком в городке Чиште на территории современного Афганистана в X веке и получивший распространение в Индостане. Он первым из четырёх основных суфийских орденов (Чишти, Сухравардийя, Кадырийя, Накшбанди) обосновался в Афганистане и Южной Азии.
Одним из преемников в линии духовного преемства ордена (силсила) был родившийся в Систане ходжа Муин адДин Хасан Чишти (Муинуддин Чишти; 1142–1236). После путешествия по Ближнему Востоку и Центральной Азии он поселился в Аджмере и распространил идеи ордена в Индии. Изначально основными последователями Чиштийя стали жители Раджастхана, затем идеи распространились на территории к северу и востоку от него. Император Акбар особенно благоволил к данному ордену, поскольку один из лидеров братства Салман Чишти предрёк рождение наследника (будущего императора Джахангира).
В XII–XV веках орден оказал значительное влияние на движение бхакти (философско-мистическое учение на грани ислама и индуизма) и способствовал сближению разных социальных и религиозных групп индийского общества. Среди деятелей ордена этого периода были «Баба Фарид», Амир Хосров Дехлеви, Хамидуддин Нагаури.
Последователи тариката Чиштийя в настоящее время расселены на всей территории Южной Азии (в Афганистане они были сильно потеснены движением Талибан), а также с конца XIX века получили сильное распространение в Европе и Северной Америке. Последователем этого ордена был индийский музыкант и мистик Хазрат Инайят Хан (1882–1927) – фактический основатель неосуфизма.
Сухравардийя. Основателем этого ордена считается ученик Абу Хамида аль-Газали – Шихабуддин Абу Хафс ас-Сухраварди (1145–1234). Он получил первоначальное образование у своего дяди, затем стажировался у суфиев Багдада. Проповедовал умеренные взгляды, был не теоретиком мистицизма, а выдающимся учителем и воспитателем (шайхат-та’лимва-т-тарбийа). Также не особо удалялся от мирской жизни, поддерживал связи с халифом, выполнял дипломатические поручения и возглавлял дипломатические миссии.
Получил от халифа ан-Насира звание Шайхаш-шую́х («шейх шейхов») – официального руководителя всех суфиев Багдада. Идейной основой братства стали труды Сухраварди, Ибн Араби и аль-Газали. Братство придерживалось шафиитской правовой школы (мазхаба) и относило себя к традиции «трезвого» суфизма Джунайда аль-Багдади.
Абу Мухаммад Бахауддин Закария родился около 1170 года в небольшом поселении рядом с Мултаном (современный Пакистан), его дед происходил из мекканского рода Курейши и приехал в Индостан из Средней Азии (видимо, с султаном Газни). Бахауддин изначально изучал ислам в семье, а затем был отправлен для получения знаний за границу. В Багдаде он стал учеником Шихабуддина ас-Сухраварди и через несколько лет получил от него духовное звание халифа. Затем по его повелению отправился обратно в Мултан для распространения ислама. Он проповедовал ислам в Южном Панджабе и Синде в течении 15 лет, а затем в 1222 году окончательно осел в Мултане, который его стараниями получил название «Багдад Востока». Закария стал политическим оппонентом правителя Мултана, который позволял мусульманам многочисленные заимствования из индуистских ритуалов и сам следовал этому. В связи со своими оппозиционными взглядами Закария примкнул к армии Илтутмыша (султана Делийского султаната) и помог его войскам войти в Мултан. За свою приверженность исламским идеалам получил титул «шейх-уль-ислам» и стал официальным министром по религиозным вопросам в Делийском султанате. Таким образом, как и Шихабуддин в Багдаде, его ученик Закария в Мултане не чуждался мирских дел, даже политики. На примере Закарии можно наблюдать сочетание двух направлений ислама в Индостане: улемов и суфиев.
Известна роль Закарии и в другом аспекте. Несмотря на то, что различные суфийские ордена в Индостане по большей части существовали изолированно друг от друга (ввиду того что и изначально были основаны на разных территориях достаточно крупной части света), частично они пересекались между собой (особенно во времена активного распространения), и не всегда пересечение оказывалось мирным. Закария же сумел создать так называемый Хак Чар Яр – «Группу Четырёх Друзей», которая до сих пор почитается в Южном Пакистане и Индии. В течение своей жизни Закария подружился с Лалом Шахбазом Каландаром – широко почитаемым суфийским святым из Синда, основателем ордена каландарийя (странствующих дервишей). Как шейх-уль-ислам, Закария поддерживал отношения с Фаридаддином Гейнджшекаром из ордена Чиштийя и своим учеником Сайидом Джалалуддином Бухари. Именно они стали Группой Четырёх, которые в своё время не только активно проповедовали ислам и распространяли его на территории современного Пакистана и Индии (их ученики дошли и до Бенгалии), но и влияли на политическую жизнь страны, её традиции, культуру, экономику. Существует легенда о том, что Сайид Бухари пытался проповедовать ислам Чингизхану во время его индийского похода, однако безуспешно. И тем не менее – их стараниями была восстановлена мусульманская династия на троне в Дели.
Кубравийя. Тарикат, получивший распространение в Средней Азии. Назван по имени основателя Наджм ад-Дина Кубры (1145–1221). Он родился в Хиве (Хорезм) и изначально получал образование у местных муфтиев. Затем он изучал исламские науки в Египте, Тебризе и Хамадане. По возвращении на родину он основывает своё братство в Ургенче (современный Узбекистан). Из многочисленных учеников аль-Кубры вышли знаменитые теоретики мистицизма и авторы классических трудов по суфизму: поэт-мистик Наджм ад-дин Рази, Са’д ад-дин Хаммуйа, Сайф ад-дин Бахарзи и другие. В 1221 году войска Чингизхана подошли к Ургенчу. Несмотря на то что Чингизхан придерживался тенгрианства, он обычно проявлял милость к известным проповедникам других религий. Он сделал предложение Наджм ад-Дину покинуть город и тем сохранить свою жизнь. Однако тот остался с оружием в руках защищать Ургенч вместе со своими учениками, как истинный патриот. Несмотря на гибель основателя, его орден сохранился, а многочисленные беженцы из Средней Азии принесли его учение на территорию Индостана. При этом особого распространения учение не приобрело, оно в большей степени сохранилось среди их потомков, в родах.
Накшбандийя. Братство, получившее это название в конце XIV века по имени Мухаммада Бахауддина Накшбанди аль-Бухари. Фактически он не начинал с нуля, а возродил и дополнил рядом положений заимствованное утариката Ясавийя мистическое учение Абдул-Халика альГидждувани; а также заложил основы организационной структуры братства. Бахауддин Накшбанди проповедовал идеи добровольной бедности и отказа от материального накопительства. Он придавал особое значение состоянию духовной близости ученика с учителем (рабита). В вопросе отношения к властям накшбандийский тарикат остаётся единственным братством, которое считает обязательным вступать в контакт с властями для того чтобы влиять на их политику в отношении народных масс.
Эти особенности Накшбандийя привели к тому, что начиная с XV века накшбандийский тарикат постепенно превратился в самое распространённое духовное братство (после кадирийского тариката), функционировавшее в Средней Азии, Индии, Анатолии, Балканских странах, а также в Аравии, на Северном Кавказе и Поволжье.
Первая накшбандийская община была основана в Кашмире шейхом Баба Вали к середине XVI века. Однако массовый накшбандийский тарикат в Индостан принесла с собой династия Бабуридов. Собственно говоря, во времена Империи Великих Моголов накшбандийский тарикат фактически стал проправительственной ветвью ислама, многие высокие рода переходили под его покровительство с целью сделать политическую карьеру. Ветвь накшбандийя-муджаддидийя более двух веков являлась одним из ведущих братств и глубоко проникла в духовную, социальную и политическую жизнь мусульманского общества Империи Великих Моголов.
Следует отметить, что современное движение необабуризм, возникшее в 90-х годах прошлого века в Пакистане (не путать с идеями запрещённого в России Талибана!), опирается в своей политической деятельности не только на общие корни Бабуридов и Тимуридов, но и на накшбандийскую ветвь суфизма.
Кадирийя. Тарикат, основанный Абдул-Кадиром Гилани (1077–1166), организационно оформился к концу XIII века. Один из самых распространённых тарикатов.
Абдул-Кадир Гилани (Абд аль-Кадир Джейляни) – персидский ханбалитский проповедник и богослов, суфийский шейх. В 1095 году, в возрасте 18 лет, отправился в Багдад, где продолжил изучение Ханбалитского мазхаба под руководством Ибн Акиля и других учителей. После завершения обучения покинул Багдад и 25 лет прожил отшельником, странствуя по пустынным районам Ирака. Ему было за 50, когда он вернулся в Багдад в 1127 году и начал проповедовать в общественных местах.
В Индостан Кадирийя пришли несколькими путями. Так, в XVI веке Сайед Мухаммад Науша Гандж Бахш Кадирийя (1552–1654), учёный, святой и проповедник ислама в Южной Азии (ныне Гуджарат в Индии и южный Пакистан), был основателем течения Наушахийя суфийского ордена Кадирийя.
В XVII веке Султан Бах (Баху) из Панджаба (город Джанг), несмотря на то что основное образование он получил в Дели, возвращается в родной Панджаб и всю оставшуюся жизнь проповедует на родной земле учение Кадирийя.
В XIX веке Ахмед Раза Хан Барелви продолжает дело Кадирийя в Индостане. На его долю пало возрождение ордена на фоне британской оккупации Южной Азии и падения интереса к исламу. Сам Ахмед ведёт своё происхождение от пуштунских племён Кандагара, которые переселились вместе с Бабуром в Индостан. При этом его род не последовал в Дели за своим правителем, а обосновался в Лахоре (современный Пакистан). Хан увидел интеллектуальный и моральный упадок мусульман в Британской Индии. Его движение стало массовым, защищая народно-популярный суфизм в противовес укреплявшемуся движению Деобанд (выросшему из классического учения улемов Империи Великих Моголов в ответ на британскую экспансию). Таким образом, несмотря на то что движения Барелви и Деобанд формально противостояли Британской империи, британцам удалось замкнуть их друг на друга: они противостояли друг другу, облегчая британцам процесс колонизации Индостана и ослабляя влияние мусульман на происходящее в стране. В итоге противостояния классического ислама и суфизма мусульмане выпали из процесса создания нового правительства и перестали оказывать влияние на политическую, экономическую и культурную жизнь Британской Индии, чем не только отдали власть в руки британцев и последователей индуизма, но и положили начало развитию индийского национализма, который аукается мусульманам Индии и сейчас, а также – разделению страны по религиозному признаку на Индию, Пакистан, а затем и Бангладеш. В настоящее время движение Барелви насчитывает более 200 миллионов последователей по всему миру. Однако начавшееся в середине XIX века противостояние Барелви и Деобанда до сих пор актуально, особенно в Пакистане и Индии.
Таким образом, если оценивать всё вышеизложенное, к 1186 году в Северной Индии (Делийский султанат) образовалась некая общая культура, состоящая из традиций Афганистана, Средней Азии и собственно Индии. Начала оформляться космополитическая индо-мусульманская культура из смеси багдадской с персидско-тюркскими традициями, среднеазиатской и индийским домусульманским наследием.
Двор Делийского султана сделал акцент на переводе арабских и персидских исламских текстов (Коран, хадисы, суфийская литература) на местные языки, что помогло дать импульс распространению ислама в Южной Азии. В сельской местности большую роль сыграли суфийские проповедники, непосредственно взаимодействовавшие с местным населением и читавшие устные проповеди. В XII–XIII веках суфийские братства прочно закрепились на северо-западных территориях субконтинента. Суфизм также пришёл в Кашмир.
Во время монгольского нашествия многим исламским учёным и суфиям из территорий Средней Азии и Ирана удалось найти убежище в Индостане при дворе Делийского султана. Этот поворот истории можно считать существенным катализатором суфийской мысли в Южной Азии, ведь переселенцы несли с собой знания в различных областях наук, культуре, литературе, нередко – с крупным суфийским влиянием. Ислам начал активное распространение во владениях султана, а также и за их пределами, вовлекая как правителей небольших княжеств, так и простое население. Постепенно формировалось крупное мусульманское государство в Индостане.
Среди религиозных элит, существовавших во времена султаната, прослеживалось два основных направления. Улемы – классические религиоведы, которые осваивали определённые исламские правовые ветви исследования. Они были шариат-ориентированными и, как правило, более ортодоксальными относительно мусульманской практики. Другая группа религиозных элит – суфийские мистики, или факиры. Это была более инклюзивная группа, более терпимая к немусульманским традициям. Несмотря на то что приверженность к шариатским практикам остаётся основой суфизма, ранние суфии в Индии были сосредоточены на проповеди путём просвещения и обучения новообращённых мусульман и помощи бедным. Во времена Делийского султаната преобладал мистический подход к исламу, однако он не являлся заменой классических медресе и традиционной исламской науки. Эти два явления развивались в Индостане параллельно. Если можно сказать, что система улемов и классического ислама активно развивала образование, науку и законы, а также влияла на политическую, экономическую и культурную жизнь общества, то в противовес им суфизм усиливал духовную ориентацию и распространение ислама среди местного населения, совершенствовал «сознание Божественного, усиливал благочестие и прививал гуманистическое отношение», за исключением, как известно, Накшбандийя, прочно связавшего себя с династией Бабуридов и высших сановников и протянувшего ветви влияния в современность.
Тесное взаимодействие населения с суфиями развилось и вследствие распространения так называемых ханака, своего рода общественных домов суфийских общин. Ханака (khaniqah) – это здание, спроектированное специально для собраний суфийского братства. Зачастую к нему примыкали дарбары суфийских святых, мечети и медресе. Однако ханака выполнял и социальные функции: давал приют путешественникам, на его территории могли проживать учащиеся медресе, периодически здесь готовилась и раздавалась еда для бедняков, сюда же стекались многочисленные пожертвования, которые тратились на поддержание суфийской общины и раздавались в качестве милостыни. Считается, что первый в мире ханака возник на территории Индостана между XII и XIII веками, затем эта идея была реплицирована по всему исламскому миру, вплоть до Греции и Северной Африки. В настоящее время часть ханака продолжает действовать на территории Пакистана, Индии и Бангладеш, в частности в составе дарбаров – дворцов и мест захоронения известных суфийских святых.
Также интересной особенностью суфийского ислама в Южной Азии стало искусство каввали. Это особое религиозное песнопение, исполнение суфийской поэзии под музыку, которое возникло около 700 лет назад и получило изначальное распространение в братствах Чиштийя. Публично каввали исполняют преимущественно мужчины, но в домашних суфийских радениях участвуют и женщины, только в отдельном от мужчин помещении. Родоначальником каввали считается поэт-суфий Амир Хосров Дехлеви, до сих пор его стихи составляют значительную часть песнопений. В настоящее время каввали значительно изменился, получил международное признание и популярность. Добился этого Нусрат Фатех Али Хан, известный также как Шахиншах каввали. Согласно Книге рекордов Гиннесса, к 2001 году было выпущено 125 альбомов с его музыкой, что является рекордом для записей в стиле каввали. В настоящее время его дело распространения культуры каввали по миру продолжает его родной племянник Рахат Фатех Али Хан, который в 2014 году стал первым пакистанцем, приглашённым выступать на церемонии вручения Нобелевской премии мира. Он исполнил памятные каввали своего дяди «Tumhe Dillagi…» и «Mast Qalandar…», а также спел «Aao Parhao – Jo Seekha Hai Woh sab ko Seekhao» («Придя учить – учи всему, что знаешь»).
В последние годы в Пакистане получило распространение такое явление, как Каввали Раат – «Ночь Каввали», когда известные музыканты исполняют свои произведения каввали для приглашённых гостей, не имеющих к суфизму ни малейшего отношения, в том числе – на старте молодёжных вечеринок. Особенно популярны Ночи Каввали в месяц Рамадан, когда они проводятся даже в международных отелях с участием иностранцев.
Суфизм и индуизм
Суфизм оказал столь огромное влияние на мистическую жизнь Индии, что некоторые школы, считавшиеся наследием древнего индуизма, как выяснили ученые, в действительности сформировались под воздействием суфийских учений. Для суфиев этот исторический факт не столь важен, а индуистские мистические школы его и вовсе отрицают. Непримиримое отношение радикального индуизма и крайний национализм современной Индии обычно заставляют людей считать, что исламский суфизм и индийский мистицизм представляют собой независимые продукты той культуры, в условиях которой они возникли. Однако это не так.
Известный индийский учёный доктор Тара Гханд в книге «История культуры Индии» пишет следующее: «Некоторые другие особенности южно-индийской мысли, начиная с IX века и позднее, ясно свидетельствуют о влиянии ислама. Имеется в виду возрастающая склонность к монотеизму, эмоциональное поклонение, подчинение себя воле другого человека (парпатги) и почитание учителя (гуру бхакти), а также пренебрежение к застывшей кастовой системе и безразличие к обычным ритуалам… погружённость в Бога через любовь к учителю… Средневековый индуизм заимствовал суфийскую концепцию обожествлённого учителя».
Именно суфийские учителя главным образом способствовали возникновению того, что впоследствии стали называть великими индуистскими школами мистицизма, хотя эти школы имели, несомненно, и свою собственную основу. В книге «Религии Индии» (1897) Август Барт отмечает связь между географическими и хронологическими рамками деятельности суфиев в Индии и возникновением того, что позднее стали считать древнейшими индийскими школами мистиков: «Именно в этот период (IX–XII века) возникают великие религиозные движения, связанные с именами Шанкары (Веданта возникла в результате истолкования Шанкарой (788–820) древних индуистских священных писаний). Эта система (Веданта означает «завершение Вед») затрагивает круг вопросов, которые рассматривали Газали, Ибн аль-Араби и Руми, следовавшие традициям древних суфийских учителей. Философия Канта напоминает Веданту вследствие влияния суфийского философского направления. Турецкий учёный Расих Гювен пишет в труде «Оправдание Шанкарачарьи после сравнения его с философской школой Мауланы Джалалуддина Руми», что индийские мистические школы основаны на суфийских практиках. Стоит отметить и то, что в более позднее время имело место и обратное влияние – индийского мистицизма на индостанский суфийский ислам. Такое взаимопроникающее влияние в будущем даст основу для возникновения смешанных учений, в том числе – бхакти и сикхизма. Историческим фактом является то, что основатель сикхизма Гуру Нанак находился под влиянием суфизма, изучая как индуистские течения, так и ислам; что позволило ему в итоге выстроить собственное понимание религии.
Бхакти и реформистское движение в индуизме, с которыми связаны имена таких гигантов мысли, как Мадхва, Рамананда и Кабир, во многом основываются на суфийской теории и практике, получившей распространение в Южной Азии. Кабир «долгое время провёл с мусульманскими суфиями», Дяду «проявлял, может быть, даже больше познания в суфизме, чем его предшественники… не исключено, что это объяснялось тем, что суфии Западной Индии оказали большее влияние на мусульманских и индуистских искателей Бога, чем суфии Востока Страны», – пишет Тара Гханд, который сам суфием не является.
Одним из последствий появления суфийского влияния на мистицизм индуизма было то, что индусы заимствовали арабское слово «факир» (посвящённый суфий) и стали применять его по отношению к себе. Справедливости ради, сейчас Дели активно борется с подобными заимствованиями, активно вводя неологизмы, основанные на санскрите. Впрочем, это уже политика.
Неосуфизм
Неосуфизм, также западный суфизм, или универсальный суфизм, – новое религиозно-философское движение, возникшее в результате реформирования суфизма.
Основателем неосуфизма является упомянутый ранее муршид суфийского тариката Чиштийя Хазрат Инайят Хан (1882–1927). Если жизнь и учёба в Британской Индии были достаточно типичными, то предпринятая им поездка по странам мира получилась весьма оригинальной. В 1910 году уже с фактически сформированным учением он прибывает в США. В 1912 году женится на американке Оре Рей Бекер, впоследствии взявшей имя Пирани Амина Бегум. У них рождаются четверо детей. При этом старшая дочь, Нурун-Ниса Инайят Хан, была рождена уже в Москве, а погибла от рук нацистов в лагере Дахау. Инайят Хан ведёт суфийскую работу. Вокруг него в Москве, а потом и в Петербурге собирается кружок тех, кого влекут духовные дисциплины. Ему удалось найти способ перевода суфийских идей и символов на язык, доступный европейцу. Именно тогда среди российской интеллигенции появляются первые суфии. В России издаётся и его первая книга: «Суфийское Послание о Свободе Духа». Инайят Хан приобретает близких учеников и открывает филиал «Суфийского Ордена» в России, представителем музыкального отделения которого становится С.Л. Толстой (сын Льва Толстого). В мае 1914 года Инайят Хан покидает Россию, но переписку поддерживал вплоть до 1921 года (позднее это становится невозможным).
Основателем второго значимого направления неосуфизма является Идрис Шах (1924–1996), также известный как Сейид Идрис эль-Хашими и по криптониму Аркон Дарол. Несмотря на индо-мусульманское происхождение, вырос он в Англии, там же и получил образование. В отличие от Инайят Хана, от идей которого изначально отталкивался, он не ставил себе целью собрать большую когорту учеников и последователей, а в основном распространял своё понимание суфизма путём издания книг. Нельзя отрицать влияние его идей на западноевропейских и американских политиков, в том числе – по отношению к странам Востока: Ираку, Ирану, Афганистану.
Кроме того, на развитие неосуфизма оказали значительное влияние основоположник арабского философского романтизма Джебран Халиль Джебран (1883–1931) и французский философ Рене Генон (1886–1951), которые непосредственного отношения к Южной Азии не имеют.
Собственно, в самом Пакистане интерес к неосуфизму проявился в 1990-е годы. Хотя направления ислама, которые представлены в Пакистане, весьма разнообразны. До конца 70-х годов это были традиционные суфийские школы – прежде всего Барелви и движение улемов Деобанд, из которого сформировалось отдельное течение таблиговцев (странствующих проповедников). С немалой помощью США в соответствии с их геополитическими интересами сформировались радикальные учения ислама, которые захватили как Афганистан, так и Пакистан, и оказывали значительное влияние на страну в 80-х. Логично, что по устранении причины в 90-е начал возрождаться интерес как к развитию традиционных суфийских школ, возрождению движения улемов, так и к неосуфизму. Причём для Пакистана неосуфизм – это скорее не общемистическое веяние, попытка объединить Восток и Запад, а возрождение собственных суфийских школ в новом качестве, с включением их не только в общекультурную жизнь, но и в политические амбиции Исламабада.
Современное движение необабуризм, возникшее в 90-х годах прошлого века в Пакистане, опирается в своей политической деятельности не только на общие корни Бабуридов и Тимуридов, но и на накшбандийскую ветвь суфизма. Не стоит путать данный вариант необабуризма с талибской концепцией объединения всех территорий Центральной Азии, Пакистана и Северо-Западной Индии под властью радикального ислама, несмотря на одинаковое название.
Как ни странно, первые шаги в данном направлении сделала Пакистанская Народная партия (Pakistan People's party), которая принадлежит клану Бхутто–Зардари и которую, в связи с тем, что верхушка принадлежит к шиитской ветви ислама и ведёт своё происхождение из Персии (с 1979 года – Иран), всегда считали проиранской. Именно Беназир Бхутто, посещая в 1995 году Узбекистан в качестве премьер-министра, побывала и в Кыргызстане, на родине самого Бабура – в городе Ош. В 2005 году там же побывал генерал Первез Мушарраф, он заявил о создании фонда имени Бабура и провёл ритуальные действия у его молельни.
В феврале 2008 года в Исламабаде отметили 567-летие великого узбекского поэта, мыслителя и государственного деятеля Алишера Навои. К этой дате была приурочена научно-практическая конференция, организованная Академией литературы Пакистана и Культурным форумом «Центральная Азия – Пакистан» при участии посольства Узбекистана. А в мае того же года в Исламабаде состоялась конференция, организованная «Обществом азиатских цивилизаций», посвящённая жизни Захириддина Мухаммада Бабура и национального поэта Пакистана Мухаммада Икбала.
Важно подчеркнуть, что вековая противоречивая спаянность Бабуридов с накшбандийяходжаган осталась неразрывной. А центром, наиболее остро ощущающим свою преемственность по отношению к династии Моголов, остался Лахор – резиденция Великих Моголов на территории современного Пакистана. Как было показано выше, именно Лахор играет важную роль в установлении культурно-исторических контактов Пакистана со странами Средней Азии: изначально Узбекистаном, но в последние годы к этому активно подключаются Казахстан и Кыргызстан. Всё это говорит о том, что традиция Великих Моголов, связь между их династией и орденом имеют важное значение для нынешней пакистанской политической идентичности.
Марина БАКАНОВА
Источник: НИР № 11, 12, 2024