Петербург – явление уникальное, органично переплетающее прошлое с настоящим. Одна из интереснейших страниц его истории – проявленная через призму города исламская культура.
Об этом аспекте жизни Северной столицы рассказывает нам Альмира Наимовна ТАГИРДЖАНОВА – краевед, член Санкт-Петербургского отделения Союза краеведов России, автор множества книг и статей книг о мусульманской общине Петербурга (в том числе путеводителя «Санкт-Петербург с восточным колоритом: прогулки по городу»).
– Уважаемая Альмира Наимовна, самым ярким архитектурным памятником мусульманского Петербурга, несомненно, является Соборная мечеть с её замечательным голубым куполом. Когда она украсила панораму города? И почему была она сооружена на Петроградской стороне, а не на Невском проспекте, который Дюма назвал «улицей веротерпимости»?
– Соборная мечеть в Петербурге – памятник архитектуры стиля северный модерн. Построена по проекту архитектора Николая Васильева. Заложена в 1910 году. В 1913 году, когда здание было готово вчерне, состоялся первый намаз, приуроченный к празднованию 300-летия Дома Романовых. Мечеть строилась как главная мечеть Российской империи, но оказалась долгостроем из-за начавшейся Первой мировой войны, за которой последовали две революции. Полностью работы были завершены лишь в 1920 году.
Петроградская сторона была выбрана не случайно. Дело в том, что тогда был построен Троицкий мост, и та часть города начала активно застраиваться. Писатель Александр Дюма, посетивший Петербург в 1856 году, действительно обратил внимание на наличие на Невском проспекте и буквально в двух-трёх сотнях метров от него церквей разных христианских конфессий: реформаторских Голландской и Французской, лютеранских Финской и Шведской, Армянской апостольской, костёла Святой Екатерины Александрийской, лютеранской кирхи Святых Петра и Павла, православных Казанского собора и Знаменской церкви. При этом на Невском проспекте есть адреса, где звучал азан, куда по приказу направлялись команды военнослужащих мусульман в начале XIX века, и где в начале ХХ века мусульмане два раза в году арендовали залы для торжественных богослужений, куда приходили рано утром и, помолившись, уходили. Теперь это Большой и Малый залы Санкт-Петербургской филармонии, залы дома Елисеевых (Невский, 15) и Городской думы, концертный зал во дворе дома по Невскому проспекту, 100.
– Мечеть – культовое здание. А есть в Петербурге общественные здания или жилые дома, в архитектуре или декоре которых проявился мусульманский стиль?
– В начале XIX века из Европы в Россию пришёл мавританский стиль, который сложился в VIII–XIII веках под влиянием берберского и испанского стилей. В мавританском стиле строили здания и оформляли интерьеры.
В Петербурге в этом стиле построена хоральная синагога. Мавританские гостиные, кабинеты, будуары появились как в великокняжеских дворцах, так и в квартирах состоятельных петербуржцев. В стиле эклектики (от греческого «отбирающий») построен доходный дом греков Мурузи (Литейный, 24). Его можно назвать самым «мусульманским». Кованые ворота дома украшены арабской вязью. Мурузи были выходцами из Османской империи. В память о культуре, в которой они выросли, и был заказан проект дома. Архитекторы побывали на юге Испании, в Гранаде, в знаменитом дворце Альгамбра, где скопировали декоративные детали (арабески) и использовали их в оформлении дома Мурузи.
Не менее интересный объект – дом эмира Бухарского на Каменноостровском проспекте. Он построен в стиле неоклассицизма. В 1911 году столичные мусульмане предложили эмиру Сеид-Мир-Алим хану продолжить благотворительность отца и пожертвовать капитал на постройку доходного дома для мусульман. За несколько лет до этого покойный отец эмира Сеид-Абдул-Ахад хан, получив разрешение императора Николая II, купил земельный участок под строительство соборной мечети и передал его в дар мусульманам столицы. Сумма, необходимая для постройки мечети, собиралась мусульманами в течение 25 лет.
В доходном доме, кроме квартир для сдачи в наём, должны были располагаться библиотека с читальным залом, богадельня, классы для обучения детей и взрослых. Проект доходного дома был заказан гражданскому инженеру С.С.Кричинскому (1874–1923), который по отцу принадлежал к польско-литовским мусульманам. Дом был построен, однако эмир его не увидел, так как после празднования 300-летия Дома Романовых в Петербург больше не приезжал. Мусульмане туда тоже не заселились. В советское время дом был отдан под коммунальное жильё, а в спроектированной для проживания эмира квартире с зимним садом разместили детский сад. Интерьеры квартир и парадных сильно пострадали. Часть квартир до сих пор остаются коммунальными.
– Какие ещё знаковые места мусульманского Петербурга, на Ваш взгляд, стоило бы посмотреть?
– Помимо мечети, доступны мавританские залы Юсуповского дворца на Мойке и Дома учёных на Дворцовой набережной. Интересны экспозиции Музея истории религии и Этнографического музея, а Отдел Востока Государственного Эрмитажа изначально назывался Отделом мусульманского Востока. Возвращаясь к мавританскому стилю, уместно сказать, что в озеленении и украшении Петербурга сейчас вновь используются декоративные мавританские газоны, когда высевается смесь из разных цветов, злаков и луговых трав.
– Известно, что в Петербурге впервые был напечатан типографским способом Коран. Где находилась типография? Её здание сохранилось?
– По указу императрицы Екатерины II арабский текст Корана был отпечатан впервые в 1787 году в типографии Академии наук на Васильевском острове. Комплекс зданий Академии наук на Университетской набережной частично сохранился. Издание отличалось высоким полиграфическим качеством и было повторено несколько раз.
– Альмира Наимовна, имена каких мусульманских деятелей отмечены в Петербурге мемориальными досками?
– Если мы говорим о мусульманских религиозных деятелях, то в 2003 году была установлена памятная доска в честь Атауллы Баязитова (1846–1911), ахуна� второго магометанского прихода и главного редактора газеты «Нур» – первой газеты на татарском языке. Доску установили на здании, в котором размещалось Восточное издательство Ильяса-мурзы Бораганского и где в 1905 году вышел в свет тираж этой газеты.
Мемориальными досками отмечены и многие выдающиеся представители мусульманских народов нашей страны. Например, главный детский хирург Ленинграда, член-корреспондент Академии медицинских наук крымский татарин Гирей Алиевич Баиров (1922–1999). О нём напоминают две мемориальные доски – на территории Педиатрической академии и на здании детской больницы. На доме No 6 по Гороховой улице установлена памятная доска в честь Гейдара Алиева (1923–2003), президента Азербайджана. Мемориальная доска татарскому поэту Габдулле Тукаю (1886–1913) украшает фасад дома No 5 по Казанской улице: здесь Тукай жил весной 1912 года. В Горном институте установлена памятная доска башкиру Исмагилу Тасимову (1744–1787), обращение которого к императрице Екатерине II стало основанием для открытия этого учебного заведения. На Аллее Славы Пискарёвского мемориального кладбища обществами и землячествами установлено более 100 памятных досок защитникам блокадного Ленинграда, в том числе и представителям мусульманских народов.
– А кому из выдающихся мусульман в городе установлены памятники?
– Главным образом – поэтам. Первым, в 2002 году, был открыт памятник великому мыслителю Востока и поэту Низами Гянджеви (1141–1209). Вторым стал памятник казахскому акыну Джамбулу Джабаеву (1846–1945), затем – памятники татарским поэтам Габдулле Тукаю и Мусе Джалилю. Во внутреннем дворе филологического и восточного факультетов СПбГУ установлены памятники просветителю Атаулле Баязитову и поэту Расулу Гамзатову (1923–2003). В Таврическом дворце, где сейчас находится Межпарламентская ассамблея государств СНГ, установлены бюсты председателю мусульманской фракции Первой государственной думы азербайджанцу Алимардан-беку Топчибашеву (1863–1934) и депутату казаху Алихану Букейханову (1866–1937), которые работали в этом здании. Во дворе детской больницы Святой Марии Магдалины открыт памятник Учителю – Гирею Алиевичу Баирову: он проработал в этой больнице 40 лет. Памятник казашке – Герою Советского Союза снайперу Алие Молдагуловой (1925–1944) открыт на улице, которая носит её имя. Установлен закладной камень на месте будущего памятника командиру лейб-гвардии Конного полка, генерал-майору свиты Его Императорского Величества Гусейн хану Нахичеванскому (1863–1919).
– Санкт-Петербург – один из ведущих востоковедных центров нашей страны с богатейшими традициями. Достаточно назвать в этой связи Азиатский музей, основанный в 1818 году (ныне Институт восточных рукописей), или восточный факультет СПбГУ.Кто из мусульманских учёных связал свою судьбу с Санкт-Петербургом?
– Арабский, персидский, языки тюркской группы начали преподавать в Санкт-Петербургском Императорском университете с 1819 года. Причём приглашались для преподавания носители языков. В 1840 году из Египта, из Каирского университета Аль-Азхар, одного из старейших университетов мира и до сих пор наиболее престижного мусульманского университета, был приглашён шейх Мухаммед Айяд Тантави (1810–1861). Профессор был крупным религиозным авторитетом своего времени и в течение 20 лет преподавал на кафедре арабского языка и словесности Петербургского университета.
Факультет восточных языков в Университете был учреждён в 1854 году, открыт в 1855-м. Первый декан факультета азербайджанец Александр Касимович Мирза Казембек (1802–1870), чтобы заниматься наукой, стал протестантом, то есть мусульмане потеряли в его лице богослова, а Россия получила крупного учёного-ориенталиста. Казембек способствовал переводу из Казанского университета в Петербургский Хусаина Фаизханова (1823–1866), автора Краткого курса грамматики татарского языка, оставившего след в истории своими исследовательскими работами по истории Касимовского ханства и переводами. Вслед за Казембеком степень своей учёности Фаизханов указывал словом «Мулла» – с прописной буквы. Наконец, в Петербурге-Петрограде-Ленинграде жил и работал известный во всём мусульманском мире Муса Джарулла (Бигеев, 1873–1949), выдающийся татарский философ-богослов, публицист, один из лидеров прогрессивного движения среди мусульман Российской империи, нелегально эмигрировавший в конце 1930 года.
– Советская эпоха дополнила этот список новыми именами?
– Этот вопрос требует серьёзной исследовательской работы. Слова «татарин» и «мусульманин» уже давно не являются синонимами, как было чуть более ста лет назад. Конечно, мусульманин по рождению может быть учёным, и таких много как среди гуманитариев, так и среди естественников. По-моему, мусульманский учёный – это человек, который с раннего детства органично был погружён в атмосферу ислама, который параллельно с общеобразовательной школой обучался в медресе, успешно окончил курс в престижном исламском университете, стажировался у учёных-богословов и далее полностью посвятил себя служению исламскому богословию.
На территории Советского Союза в течение 70 лет господствовал государственный атеизм. Муллы и муаллимы (учителя медресе) были репрессированы. У татар на домашние меджлисы (собрания) по случаю ифтара (вечерний приём пищи во время поста), поминок или байрамов ведущими приглашали образованных женщин-абыстай, как правило – дочерей мулл. Была практически полностью утрачена школа татарской богословской мысли, а перевод письменности с арабской графики на кириллицу не позволил быстрыми темпами наверстать упущенное. Поэтому, даже сохраняя в быту национальные традиции, мусульмане естественным образом утрачивали преемственность, то есть каждое Бесподобное мозаичное оформление входа в Соборную мечеть последующее поколение получало в семье знаний о религии меньше, чем знали предки.
Сложно назвать мусульманским учёным даже доктора филологических наук востоковеда-ираниста Абдурахмана Тагировича Тагирджанова (1907–1983), хотя он с раннего детства обучался в двух медресе, после закрытия которых брал частные уроки по исламу, знал наизусть Коран, много занимался самообразованием. Поступив в ЛГУ (ныне СПбГУ), он сдал академику И.Ю.Крачковскому экзамен по арабскому языку за полный курс университета. Он был общепризнанным универсальным востоковедом, потому что кроме арабского и персидского языков свободно владел ещё и языками тюркской группы. Тагирджанов не был атеистом, но он принял правила игры: работая со старинными рукописями мусульманских народов, он не касался вопросов религии.
Крупнейший учёный-арабист Анас Бакиевич Халидов (1929–2001) считал профессора Тагирджанова своим учителем и другом. Халидов родился и сформировался в советское время. Он работал со старинными арабскими рукописями, взялся за перевод Корана на татарский язык, потому что был носителем родного языка. Мы были знакомы. Считал ли он себя мусульманским учёным? Не уверена.
– В современном Петербурге какие центры исламоведческой науки Вы бы выделили?
– В Российской империи, особенно в XIX веке, интерес к мусульманскому Востоку был достаточно высок. Русские дипломаты покупали за границей или непосредственно в странах Востока рукописи, книги, предметы быта, ставшие произведениями прикладного искусства, и отправляли их в Петербург. С богатыми дарами к императорам и императрицам прибывали посольства восточных стран. Поэтому в нашем городе хранятся большие мусульманские коллекции. Конечно, отчасти исламским религиоведением занимаются научные сотрудники Эрмитажа, Музея истории религии, Кунсткамеры и Этнографического музея и, конечно же, академического Института восточных рукописей. Доступны книжные собрания фондов Библиотеки Академии наук и Российской национальной библиотеки.
Восточный факультет СПбГУ – учебное заведение. Исторически там не готовили специалистов исключительно по мусульманскому Востоку. Сейчас кафедра арабской филологии – одна из 17 кафедр. Там не изучают исламскую теологию, науку, направленную на глубокое изучение ислама, с точки зрения мусульманина.
– Что Вы можете сказать о мусульманской общине современного Санкт-Петербурга? Как бы Вы её охарактеризовали?
– Бóльшая часть мусульман, проживающих в современном Петербурге, прибыла сюда в поисках временной работы. Их основная задача – побольше заработать. Думаю, они тотчас уедут, если узнают, что где-то в другом месте заработок выше. Сократилась вдвое, по сравнению со второй половиной ХХ века, численность татар, хотя общая численность мусульман увеличилась в разы. При этом национальная интеллигенция разных мусульманских народов достойно представлена во всех сферах: научные сотрудники, врачи, преподаватели, деятели культуры, предприниматели и т. д.
Ещё один важный момент: в имперском Петербурге существовало единое Санкт-Петербургское мусульманское благотворительное общество, Общество просвещения среди мусульман, устраивались восточные вечера с маскарадами. Тогда немногочисленная национальная интеллигенция – это были люди одного круга общения, одного уровня образования и воспитания. Для них владение арабским, персидским и тюркскими языками было нормой. Их объединяла общая цель: просвещение своих народов, своих единоверцев. В современном Петербурге мусульмане разделены по национальному признаку. Внутри каждой большой диаспоры действуют по несколько общественных организаций, в большей степени культурно-просветительской направленности, чем религиозной. На мой взгляд, полностью социально-интегрированные в жизнь города этнические мусульмане в меньшей степени испытывают потребность в общении со своими земляками и единоверцами.
Беседовала Ольга СЁМИНА