Буддизм в русской философии, литературе, искусстве.
Буддизм для людей искусства - универсальная философская система, источник мудрости и вдохновения, потому многие художники, в том числе русские, творили под влиянием буддийских идей и образов.
Часть 4
Продолжение. Начало в № 2
В конце XIX - начале XX столетия, благодаря работам отечественных буддологов и появлению переводов буддийских философских книг, буддизм был во многом освоен русской философией, литературой и культурой. Русский космизм, как известно, имел два основных направления - христианское, связанное с именами Н.Ф. Фёдорова, В.С. Соловьёва, С.Н. Булгакова, В.А. Кожевникова, С.Л. Франка, Н.А. Бердяева, Н.С. Трубецкого, Н.О. Лосского, и представленное фигурами Е.П. Блаватской и супругов Рерихов, которые опирались на теософию, но предпочитали идти своим путём.
Отношение Фёдорова к буддизму было противоречивым. Он признавал его этические разработки, но ему, стороннику философии общего дела, человеку, нацеленному на практическое преобразование мира, казалось, что буддизм есть символ пассивности человеческого духа, отречение от природы и самого себя. Более сложное отношение - у В. С. Соловьёва. Учение Будды, по его мнению, открывает в истории человечества новую, всемирно-историческую универсалистскую стадию, пришедшую на смену стадии родовой и национально-государственной. По мере изучения буддизма он осознал Нирвану как абсолютное начало, а не только лишь отрицательное небытие, как ему казалось раньше. В то же время у него было опасение в отношение панмонголизма (а к нему он частично относил и буддизм), который, по его мнению, несёт угрозу христианскому Западу. Он не представлял, как можно думать о прямом пути к Нирване и в то же время заботиться о том, чтобы прокормить народ (хотя индийский и японский опыт показал, что между этими целями при мудром государственном подходе нет серьёзных противоречий). Большое уважение к буддизму имел В. И. Вернадский, считавший, что многие положения этой религии близки к научным воззрениям. Он полагал, что упадок Индии в XI-XII веках был связан с изгнанием оттуда буддизма.
Е.П. Блаватская отделяла от религии буддизм как философскую систему, помогающую познавать мир. В нём она видела связь с единым источником знания и бытия, в том числе и с глубинным христианством. Блаватская рассказывала о буддизме в большей степени европейцам и американцам, но ряд её произведений, в том числе и две книги путешествий по Индии («Из пещер и дебрей Индостана» - известно, что эту книгу читали даже Толстой и Ленин - и «Загадочные племена на голубых горах»), где есть яркие страницы, посвящённые буддизму, печатались в популярном тогда журнале «Русский вестник». Конечно, буддизм в изложении Блаватской отличался от классического учения, в чём её нередко упрекали буддологи и сами буддисты. Но нельзя не признать, что деятельность основательницы теософского общества повернула сознание многих людей на Западе и в России, заражённых европоцентризмом, к миру буддийской философии и показала многим духовным искателям путь к неизведанному духовному континенту Азии.
О буддизме писал К.Э. Циолковский, касаясь в основном нравственной стороны философского учения, его представлений о Боге, мире, человеке. Одна из его книг называется «Нирвана» и посвящена этому высшему состоянию человеческого сознания. Правда, концепция Нирваны у Циолковского отличалась от Нирваны классического буддизма прежде всего тем, что он призывал к «Нирване деятельной».
Одним из первых, кто обратил внимание на буддийскую мудрость, был наш яснополянский мудрец, носитель сложного мировоззрения и гениальный писатель Лев Толстой. Его публицистика, философские произведения («Исповедь», «Дневники», «О жизни» и др.) буквально пронизаны высоким духом буддийского миросозерцания, а в его художественных произведениях можно встретить афоризмы и высказывания, принадлежащие буддийской традиции.
Большое влияние идей буддизма на мировоззрение и творчество Толстого - факт общепризнанный, об этом писали В. В. Зеньковский, И.А. Бунин, А.М. Пятигорский, М.К. Мамардашвили и др. Интерес к буддизму зародился у Толстого ещё в юном возрасте, когда он встретился в Казанском госпитале с буддийским монахом, которого ранил разбойник. Многие эксперты предполагают, что этим монахом был бурятский исследователь буддизма Галсан Гомбоев, который, путешествуя по калмыцким степям, действительно подвергся разбойному нападению, а потом лечился в Казанском госпитале. Увидев необычную реакцию на насилие (монах не стал сопротивляться нападавшему, а просто читал молитву, причём с закрытыми глазами) и узнав от монаха, что он вёл себя так, потому что это соответствует принципам ахимсы (сострадания), Толстой глубоко задумался о формах сопротивления злу и о мудрости Востока (хотя подобная практика непротивления существовала и для православных монахов: вспомним Серафима Саровского, не сопротивлявшегося разбойникам). Толстой сохранил это почтительное отношение до конца своих дней и впоследствии, став знаменитым писателем, обратился к буддийским текстам. Во-первых, он перевёл сотни буддийских притч на русский язык, сделав их литературную обработку. Во-вторых, издал краткий очерк жизнеописания Гаутамы Будды. В-третьих, готовил серию брошюр о философах Индии и большую (на 22 главы) книгу об основателе буддизма. Он продолжал изучать буддизм до конца своей жизни, давал высокую оценку Будде и его учению в переписке с Махатмой Ганди и настолько проникся идеей всеобщего сострадания, что стал вегетарианцем.
Одно из ярких проявлений буддийских идей в ткани художественного повествования Льва Толстого - образ Платона Каратаева с его народной этикой ненасилия. Духовное перерождение Пьера Безухова, который на какое- то время воспринял Каратаева как своего учителя, тоже можно рассматривать как движение души к восточным идеалам бытия. Толстой не ставил перед собой и своими героями цели просветления и освобождения от всех видов привязанности к миру. Его интересовали прежде всего буддийская этика, мудрость, духовные методы победы над эгоизмом и страстями и служение добру. Сходные мотивы можно найти во многих произведениях Толстого, казалось бы проникнутых исключительно христиански- ми ценностями и символами - в романах «Анна Каренина», «Воскресение», в повести «Смерти Ивана Ильича» и т.п.
Большое влияние буддизм оказал на творчество крупнейшего русского писателя Ивана Бунина. Во время его путешествия по Цейлону мир Востока раскрылся ему во всём своём своеобразии. Рассказ «Братья» построен на явном и скрытом цитировании знаменитого древнего буддийского текста «Сутта-Нипата». Заметна глубокая проработка Буниным темы бесконечной повторяемости форм жизни, выразительны его размышления о текучей природе бытия. Сходные темы и образы можно обнаружить в таких произведениях, как «Жизнь Арсеньева», «Соотечественник», «Ночь» («Цикады»), «Город Царя Царей», очерке «Освобождение Толстого». Бунин не создал собственной трактовки буддийской философии (на что претендовал Лев Толстой) и подходил к вопросу как художник, пытающийся передать своё мироощущение, однако картины, созданные Буниным, отличаются особой яркостью.
Безусловное влияние оказал буддизм и на творчество известного русского поэта Константина Бальмонта. Его лирика и статьи близки к буддизму и тематически, и мировоззренчески. Бальмонт нередко обращается к теме мимолётности бытия, «мгновениям», на которые распадается человеческая жизнь, и её восприятия. Нередко его стихи так и называются - «Индийский мотив», «Индийский мудрец», «Индийские травы», «Майя». Индия определяется им как страна «всеобъемлющая, всепонимающая и всевоспринимающая». Работая над переводом книги «Жизнь Будды» известного индийского философа Асвагоши, поэт проникся красотой буддийского миросозерцания и воспел в стихах образ Будды как носителя безбрежности, высоты, света и свободы. Конечно, Бальмонт был прежде всего поэтом и подходил к индийской теме больше эстетически, стараясь передать скорее её колорит, нежели глубину метафизических откровений.
Серебряный век - время серьёзного увлечения Востоком и буддизмом со стороны поэтов и художников. М. Волошин, А. Белый, Н. Гумилёв, В. Хлебников, В. Брюсов создали немало ярких стихотворений на эту тему. Иногда это была лишь литературная игра, к которой вообще было склонно это поколение, но порой можно было говорить и об искреннем интересе к учению. Наиболее серьёзная попытка реально проникнуть в тайны философии освобождения и буддийской духовности была предпринята художником Н.К. Рерихом. Он не только создавал картины на буддийские темы, но и глубоко погружался в изучение буддийской философии и духовную практику, лично общаясь с продвинутыми ламами во время своей «Трансгималайской экспедиции». В 1920-е годы Рерих помогал эмигрантам из Калмыкии создать буддийский храм на землях Сербии, подарив им культовые буддийские изображения из Индии, Тибета, Монголии. Вместе со своей женой Е.И. Рерих он попытался переложить целый ряд буддийских идей на русский язык и соединить их с идеями других восточных и западных систем и учений, сделав особый упор на этическую сторону вопроса и назвав свою систему «Живой Этикой». Последний период своей жизни в Калимпонге Е. И. Рерих довольно тесно общалась с одним из самых выдающихся тибетских лам XX века Дуджумом Ринпоче (1904-1987). Эта попытка осовременить буддизм и просветительская деятельность по распространению его идей были высоко оценены сами- ми буддийскими ламами: на месте кремации супруги художника была возведена буддийская ступа, что было бы невозможно, если бы умерший человек не имел особых заслуг перед учением Будды.
В позднесоветский период буддийские мотивы находили отражение в творчестве писателя Анатолия Кима, корейца по национальности. Его повести и романы («Лотос», «Луковое поле», «Посёлок кентавров», «Белка», «Отец-лес»), написанные превосходным русским языком, пронизаны любовью к человеку и живой природе, неспешной созерцательностью, ощущением текучести и конечности бытия, которое вместе с тем наделяется бессмертием. Космизм и пантеизм Кима сочетаются с восточным колоритом и отчётливым буддийским мировоззрением.
В жанре поэзии буддийские темы, идеи и мотивы в той или иной степени можно найти у И. Бунина, И. Бродского, А. Кушнера, В. Сидорова, А. Сенкевича, Ю. Ключникова, Э. Крыловой, И. Бурдонова, И. Муханова - эти русские поэты не ставили перед собой цель написать сугубо буддийские произведения, но эта тема всё равно иногда пробивалась на страницы их книг.
Говоря о живописи, нельзя пройти мимо творчества хорошо знакомого нашим читателям художника Николая Дудко. Его рисунки, выполненные в стиле танка и живописной традиции тибетской школы Менри, получили благословение самого Далай-ламы.
Буддистами иногда называют и таких модных деятелей современной культуры и трендсеттеров, как В. О. Пелевин и Б. Б. Гребенщиков. Действительно, в их творчестве довольно много буддийских и вообще восточных образов и понятий, и оба они знают предмет основательно. Но, конечно, это не канонический буддизм, а скорее некая дань моде, преподанная через призму авангардизма. Однако если молодёжь обратит внимание на такой постмодернистский вариант буддизма, то, возможно, в конце концов заинтересуется и буддизмом подлинным.
Окончание следует
Сергей КЛЮЧНИКОВ, кандидат философских наук
Источник: «НиР» № 5, 2022