Выступление на круглом столе «Традиционные ценности в современной России»
Подписание Президентом Российской Федерации В.В. Путиным Указа от 9 ноября 2022 года № 809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей», как показал уже двухлетний опыт действия этого документа, признано большей частью нашего общества необходимым и правильным шагом в условиях Специальной военной операции по демилитаризации и денацификации Украины после длительного периода господства в России «рыночной» либерал-глобалистской системы ценностей. Однако это всего лишь первый шаг, за которым, как представляется, должны последовать и другие, закрепляющие и продолжающие движение в данном направлении. Однако реализация этого Указа, очевидно, столкнулась с рядом ощутимых сложностей как субъективного, так и объективного характера. О субъективных сложностях, связанных с необходимостью быстрого перехода от либерально-глобалистской аксиологической парадигмы к парадигме государственно-патриотической, отрицающей необходимость и желательность растворения России в «цивилизованном сообществе» коллективного Запада, говорится много и доказательно, носители либерально-глобалистской идеологии в целом отвергаются и на государственном, и на социальном уровне как иноагенты и экстремисты.
Однако объективные сложности, связанные с явно недостаточным научным и информационным обеспечением положений данного президентского Указа, а также иных нормативно-правовых актов той же направленности, вызванных прежде всего даже не чисто политической, но военно-политической необходимостью, принципиально невозможно преодолеть при помощи одних только методов «кнута и пряника». Поэтому хотелось бы обратить внимание на некоторые из таких объективных сложностей.
Сложность номер один – это несистемный характер прописанных в Указе № 809 семнадцати традиционных ценностей:
- Жизнь;
- Достоинство;
- Права и свободы человека;
- Патриотизм;
- Гражданственность;
- Служение отечеству и ответственность за его судьбу;
- Высокие нравственные идеалы;
- Крепкая семья;
- Созидательный труд;
- Приоритет духовного над материальным;
- Гуманизм;
- Милосердие;
- Справедливость;
- Коллективизм;
- Взаимопомощь и взаимоуважение;
- Историческая память и преемственность поколений;
- Единство народов России.
Трудно не заметить, что данный перечень носит несистемный, стохастический (случайный) характер. Не только и не столько потому, что ценности индивидуального характера (милосердие, крепкая семья) оказываются здесь совмещены с ценностями социального характера (единство народов России, например). Куда важнее, что в существующем виде данный перечень не представляет собой общую, единую и целостную систему ценностей с прочными взаимосвязями между обозначенными элементами, в том числе – связями управляющего характера (ограничивающими, приоритетными и т.д.), которые определяли бы как внутреннюю непротиворечивость и устойчивость этой системы, так и её устойчивость к внешним воздействиям, особенно со стороны иных, конфликтных по отношению к ней ценностных (аксиологических) систем. Так, например, в случае необходимости выбора между ценностью жизни и ценностью патриотизма, какая ценность должна иметь приоритет, какими моментами должен быть обусловлен итоговый выбор и чем определяется его оценка? Если исходить из приоритета ценности патриотизма, то действия Александра Матросова или Николая Гастелло в ходе Великой Отечественной войны – несомненный подвиг, исходящий из максимы «Сам погибай, а товарища выручай!» или из евангельского принципа «Положить живот свой за други своя»; если же исходить из приоритета ценности конкретной человеческой жизни, то оценка может оказаться совершенно иной. Теоретически количество подобных конфликтов для системы с 17 равноценными и взаимно независимыми параметрами достигает 17! (17 факториал) это число с 14 нулями, то есть оно исчисляется сотнями триллионов вариантов, критерии выбора между которыми пока не определены, то есть отсутствуют. В данном отношении типичны вопросы о том, как ценность созидательного труда соотносится с ценностью справедливости, прежде всего справедливого вознаграждения по результатам труда.
Сложность номер два заключается в том, что Указом № 809 традиционные ценности определены как «нравственные ориентиры, формирующие мировоззрение граждан России, передаваемые от поколения к поколению, лежащие в основе общероссийской гражданской идентичности и единого культурного пространства страны, укрепляющие гражданское единство, нашедшие своё уникальное, самобытное проявление в духовном, историческом и культурном развитии многонационального народа России». В чём здесь видится проблема? Она видится в том, что установленный Указом список ценностей касается, образно говоря, только «верхушки айсберга», ограничиваясь сферой нравственности, то есть субъект-субъектных (этических) отношений, в то время как отношения субъект-объектные (эстетические) и объект-объектные (предметно-логические) оказываются полностью редуцированы в ценностном отношении. Так, например, ценностные понятия правды и лжи, касающиеся объект-объектных отношений («да» или «нет» по соответствию утверждаемых фактов действительности), выходят за рамки нравственных, этических ценностей, которые в отрыве от эстетических и предметно-логических ценностей неизбежно лишаются опоры, «повисают в воздухе» – вернее, в безвоздушном пространстве «фейков» и «постправды».
Связанная с этим сложность номер три – то, что противостоящие по факту традиционным российским ценностям ценности западной цивилизации как глобального «общества потребления» пока что имеют намного более глубокое и объёмное научное и информационное (включая образное) обеспечение. В качестве примера здесь имеет смысл привести две хорошо известные цитаты. Первая из них: «Цель социализма – всё более полное удовлетворение растущих материальных и культурных потребностей народа». Это из Третьей программы КПСС, принятой XXII съездом КПСС в 1961 году. Вторая: «Всюду, где рушились барьеры, ставившие пределы человеческой изобретательности, люди получали возможность удовлетворить свои потребности, диапазон которых всё время расширялся». Это из изданной в 1944 году книги Фридриха фон Хайека, австро-британского либерального экономиста и политического философа, выступавшего за свободный рынок, – «Дорога к рабству». Вопрос: каким образом за 17 лет данное положение сумело перекочевать из работ классика антикоммунизма, каковым по праву считается фон Хайек, в программный документ главной коммунистической партии ХХ века?
Примечательно, что практически одновременно с книгой фон Хайека, в 1943 году, в журнале «Psychological Review» увидела свет статья Абрахама Маслоу «Теория человеческой мотивации», в которой впервые была сформулирована идея «пирамиды потребностей», в рамках которой утверждалось, что ведущим мотивом в деятельности человека является удовлетворение его потребностей, ранжированных от низших физиологических до высших, связанных с самовыражением в познании, искусстве и «самоактуализации», причём в общем виде, по Маслоу, удовлетворение высших потребностей возможно только при условии предварительного полного удовлетворения низших. Данная идея представляла собой интерпретацию известной мысли Фридриха Энгельса о том, что «люди в первую очередь должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, прежде чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой, искусством, религией и т.д.», – но, что важно, в отрыве функций потребления от функций производства, умолчания о том, что люди, дабы иметь эти жизненные блага, должны создавать и распределять их между собой. Такой разрыв единого процесса производства/потребления в бытии человеческого общества, как и перевод процессов потребления из социального в индивидуальное измерение (потребности человека – абсолют, а рынок – оптимальный механизм их удовлетворения), имел многочисленные последствия и стал причиной разнообразной критики, которой подвергалась концепция А. Маслоу с момента её создания, однако целям либерально-рыночной идеологии она соответствовала в полной мере и даже создавала необходимый им формат, что способствовало активному продвижению и распространению данной концепции в глобальном коммуникативном пространстве.
Уже по этим примерам видно, насколько активно и последовательно разрабатывалась и внедрялась в массовое сознание различных человеческих сообществ по всему миру сформулированная Эрихом Фроммом ещё в 1920-е годы концепция «общества потребления», ставящая знак равенства между потребностями и ценностями, рассматривающая деньги как высшую ценность, поскольку через деньги человек получает возможность удовлетворить подавляющее большинство своих потребностей и достичь высшей ступени своей самореализации. Уравнение «ценности = удовлетворение потребностей» стало идейной основой матрицы либерал-глобализма, реализованной в последней трети ХХ века через процессы «конвергенции», а сегодня выступающей в форме «инклюзивного капитализма» (с полным контролем доходов и расходов населения) в социально-экономическом измерении и как «порядок, основанный на правилах», в измерении политическом, предусматривающий, что удовлетворение потребностей большей части человечества должно быть полностью нормировано и ранжировано, вплоть до уровня его принудительной депопуляции. Что является самоотрицанием «общества потребления» как единственно возможной модели для человеческой цивилизации в настоящем и будущем (концепция «конца истории»).
В связи с этим представляется необходимым предложить – как дополнение и альтернативу «пирамиде потребностей» – «пирамиду ценностей», или «аксиологическую пирамиду», которая, во-первых, должна исходить из понимания ценностей как «информации о смыслах» и смыслов как «информации об информации», то есть «информации третьего порядка»; во-вторых – должна обеспечить пространство для различных конкретно-исторических наполнений систем ценностей: как традиционных, так и нетрадиционных, как прошлых, так и настоящих, и будущих; а в-третьих, должна охватывать весь спектр взаимодействий человека с действительностью, следующий из двойственной, субъектно-объектной природы человека.
Первый из уровней такой структуры взаимодействия (и познания) охватывает деятельность предметно-логическую, объект-объектные отношения, то есть то, как взаимодействуют между собой объекты, процессы, явления вне человека как субъекта. Это – самая фундаментальная, самая обширная и самая «спокойная» область человеческой деятельности, в рамках которой действие оказывается равно противодействию, скорость света в вакууме постоянна, при сжигании водорода образуется вода, по одной кости можно восстановить полный скелет животного, а по форме каменных орудий определяется эпоха, в которую они созданы.
Второй уровень такой структуры – познание субъект-объектное, эстетическое, при котором некий объект не только представлен в ином объекте (например, бизон – в наскальном рисунке охрой и углем), но и взят в отношении к познающему субъекту. Это выделенное субъект-объектное, эстетическое отношение проявляется и в выборе значимых элементов (свойств) познаваемого объекта, и в воплощении этих свойств уже в иных отношениях, чем они даны в действительности. Такова субъективная сторона эстетического познания, причина того, что никто не смог бы скажем, по углу полотна воспроизвести в целом «Джоконду» Леонардо да Винчи, «восстановить» голову Ники Самофракийской или руки Венеры Милосской. Тем самым эстетическое познание содержит в себе элемент субъективации, очеловечивания мира, уже познанного в предметно-логической деятельности, и выступает «вторым познанием» нашей действительности.
Наконец, этическая форма познания охватывает субъект-субъектные отношения, возникающие в том случае, если объект познания в процессе взаимодействия с ним проявляет свойства, которые признаются присущими только субъекту. Здесь необходимо отметить, что набор таких свойств и качеств (субъектный комплекс) исторически изменчив. Известно, что качествами субъектности в истории различных человеческих сообществ наделялись не только животные, но и растения, явления природы и даже неживые предметы, не говоря уже о сущностях сверхъестественных. На современном этапе развития технологий к присвоению такого субъектного качества близки крупные экосистемы и искусственный интеллект (Artificial Intelligence, AI).
При этом категории «истина/ложь» относятся к ценностям предметно-логической (объект-объектной) формы взаимодействия человека с действительностью (познания), категории «прекрасное/безобразное», «трагическое-комическое» и «возвышенное/низменное» – к ценностям эстетической (субъект-объектной) формы, а «добро/зло» и «должное/недолжное» – к ценностям этической (субъект-субъектной) формы такого взаимодействия. Откуда следует, в частности, что добро и зло не являются наивысшими нравственными ценностями, и недолжное добро много хуже должного зла. Актуальное распределение объектов и явлений действительности по данным категориям положительных и отрицательных ценностей (что истинно, что ложно; что прекрасно, а что безобразно; что есть добро, а что – зло, и так далее) формирует предметно-логическую картину мира, а также эстетический и этический идеал любой культуры, индивидуальной и общественной, а типологические сходства и различия таких распределений выступают в качестве их цивилизационного маркера. Так, любой этнос определяется его этосом, то есть комплексом норм поведения, присущих данной этнической общности. И в этом отношении стоит отметить, что современный украинский этос уже во многом отличен от современного российского этоса, и это всё более заметно проявляется в ходе СВО: отношение к раненым, союзникам, пленным и т.д.
Ещё один важный момент состоит в том, что если мотивационно-деятельностная структура в «пирамиде потребностей» подразумевает, что каждому человеку на протяжении жизни предстоит в конкурентной борьбе с другими людьми и самим собой слой за слоем, шаг за шагом удовлетворять свои «низшие» потребности на пути ко всё более «высоким», то в «пирамиде ценностей» высшие ценности оказываются способны «притягивать» человека к себе даже минуя низшие. Тем самым признание и принятие «пирамиды ценностей» можно считать необходимым условием (sine qua non) трансформации любого общества, в том числе современного российского, из «общества потребностей», каким оно так и не стало до 22 февраля 2022 года, в «общество ценностей».
Владимир ВИННИКОВ
Источник: НИР №2, 2025