Александр Васильевич ТРОФИМОВ – доктор мед. наук, директор по науке Международного института космопланетарной антропоэкологии имени академика В. П. Казначеева.
Как и сам академик Казначеев, Александр Васильевич – личность в Академгородке легендарная. Научное сообщество знает, что он не просто продолжает дело Казначеева, но и доводит начатые академиком исследования до конца, причём не боится практически исследовать такие таинственные, не всегда признаваемые строгим научным сообществом феномены, как те же «зеркала Козырева» или казначеевская теория времени. Но Трофимов относится к той породе бесстрашных энтузиастов, которые ничего не боятся и идут до конца. Поскольку тема, связанная с этими зеркалами и временем, очень сложная и речь идёт о гипотезе, а не о сложившейся доказанной теории, мы договорились максимально упрощать понятия и смыслы, чтобы читателю было легче понять суть.
___________
– Александр Васильевич, расскажите, как Вы познакомились с Казначеевым, как развивалось ваше сотрудничество?
– Сначала я с ним познакомился как студент лечебного факультета, когда Влаиль Петрович был ректором Новосибирского государственного медицинского института, на его лекциях любой ощущал его мощную харизму. Затем я закончил институт, а Казначеев организовал сибирский филиал Академии медицинских наук. И вскоре после этого, в 1975 году, я оказался на Диксоне в составе одной из лабораторий этого филиала, называвшейся сначала кардиологической, а потом гелиоклиматопатологической. Туда прилетел Влаиль Петрович, с инспекционной повесткой и серьёзной свитой. Я был старшим лаборантом с высшим образованием, пленённый величием его мировидения. При знакомстве он сразу позвал меня на берег океана. Это было время северных сияний, и когда мы вышли на кромку берега, оно разгорелось. Он устроил некую игру со смыслом: «Это сияние будет реагировать на наши мысли. Вот попробуй, сейчас я задумал, – вспыхивает северное сияние каким-то цветом. – Теперь ты». Я думаю – оно отвечает. Так состоялась наша символическая встреча.
– А сияние действительно менялось?
– Ну, может, совпало, сияние ведь довольно часто меняется. Но меня это так вдохновило! Затем появились первые публикации, я продолжил свои работы на Севере в составе этой лаборатории – мы изучали влияние космической среды на человека. Когда мы уже вошли во взаимодействие с Влаилем Петровичем, я приехал на Диксон в 1989 году с его наказом: а не попробовать ли реализовать идеи Козырева и создать такие зеркала, о которых он мечтал, для человека? Тогда началось наше многолетнее сотрудничество.
– Понимание ноосферы Казначеевым имело какието отличия от классической концепции, развивающей положения Вернадского?
– Да. Вернадский обозначил некую опасность для ноосферы, которая может возникнуть, если не исправить её развитие, как некросферу. А развил и раскрыл это понятие Влаиль Петрович. Некросфера – это состояние деградации, когда скорость эволюции биосферы не соответствует скорости эволюции ноосферы. И чем больше это неравенство, тем больше опасность для ноосферы. Он даже вывел это неравенство, которое мы приводим везде в публикациях как формулу академика Казначеева. При этом неравенстве всё более нарастает объём отмирающей части. Причём техносфера и инфосфера, связанная уже с Интернетом, с искусственным интеллектом, как бы прогрессивно они ни выглядели, могут играть самую губительную роль для живой ноосферы. Особенно если человек передоверит искусственному интеллекту всё управление планетой. Мы видим те риски, которые несёт ИИ, хотя прогресс и развитие техносферы не просто невозможно остановить, но даже и не нужно пытаться это делать, потому что это обречёт ноосферу, и вместе ней её носителей, на гибель.
– А что тогда делать?
– Пытаться войти в эту космическую среду с лучшими интеллектуальными достижениями человечества, услышать космическую партитуру, обрести космическое сознание. Наша первая книга, которая была издана на английском в 1992 году, называлась Cosmic consciousness of humanity («Космическое сознание человечества»). Там речь шла о том, как сохранить в мире представительство космического сознания, вернуть людей через развитие космофильных резервов, личности и общества на этот путь, в партитуру Вселенной. И тогда генеральная линия будет восходящей. Никто не отрицает цифровизацию, это некий код, обозначающий путь, некие маяки, которые нужно расставить, но не они должны определять ход развития человечества.
Само возникновение интеллекта на Земле, с точки зрения гипотезы Казначеева и нашей школы, произошло, когда мозг протогоминид1, как это ни звучит фантастически, вместе с планетой оказался в особом секторе космического пространства. Казначеев предположил, что мозг, работавший по принципу компьютера проводникового типа, где все нейроны состыкованы проводниками, взрывообразно превратился в компьютер полевого типа. Гипотеза утверждает, что нейроны, поля нейронов объединились в единое кооперативное поле головного мозга. А в первобытном сообществе – в единое кооперативное поле рода. Вот это было эволюционным достижением. Потом появилась вербальная система, потом появилось слово, и мы всё дальше уходили от этого первозданного способа коммуникации и всё больше стали выходить из космической партитуры сознания.
– Единство этого поля, о котором Вы говорите, можно видеть в объединении первобытных людей и даже обезьян в некий единый супермозг. Известен феномен: на каком-то острове обезьянам дали палки, и они научились сбивать ими плоды. И на соседних островах они тоже начали это делать, хотя обезьяны с разных островов никак не общались между собой. Это передача информации явно через поле, ведь прямой физической коммуникации нет.
– Наши первые эксперименты, уже в смоделированном пространстве зеркал Козырева, говорят об этом. Причём это отнюдь не вульгарная телепатия – термин некорректный, с любой точки зрения. Мы отрабатывали механизмы взаимодействия живых систем в информационном пространстве. Через что они реализуются? Мы взяли одной из моделей пространство, сформированное в зеркалах, но которое внутри уже проявляет себя через другие законы. Там нет лимитов скорости света, и поэтому любая информация, озвученная или не озвученная внутри пространства, оказывается доступной в любой точке Вселенной. Вот что говорил Козырев: «Если в лабораторных условиях удастся создать зону с уплотнённой энергией времени, то из этой точки открывается доступ в любую точку Вселенной». Вот поэтому мы и создали эти зеркала и провели ряд экспериментов на Севере.
– А в естественной природе пространства, похожие на пространства зеркал Козырева, есть?
– Они, наверное, есть. Мы уже упоминали о том, что ряд мест, в частности Кайлас, Горный Алтай, можно так рассматривать. Мы экспериментаторы. Нам нужно это не просто предположить, а, предположив, подтвердить. Преимущество нашей школы в том, что она выросла на академической основе. У нас могут быть опережающие идеи, но пока мы не получили доказательную часть, это остаётся красивой гипотезой. А вы представляете, как сложно из опережающей идеи сделать доказательную часть!..
– В Ваших работах, книгах, интервью Вы говорите о Вселенском разуме. Это и есть ноосфера, или это какой-то более глубокий механизм, который создаёт некое ментальное, разумное пространство Вселенной? И что тогда Космический разум по своей сути?
– Прежде всего, он первичный, мы не будем определять, когда он появился. Но разум на Земле является производным этого Вселенского разума. Я вам привёл одну из казначеевских гипотез, когда мозг протогоменид в процессе эволюции превратился в компьютер полевого типа. А потом начался этап, условно, деградации, мы всё больше и больше уходили от источника. И пришли к тому, к чему пришли. Как из этого выбираться? Мы считаем, что не всё потеряно, это не тупик. Но просто, пока не поздно, для решения этих проблем нужно обратиться к звёздам, а не смотреть на дорогу, на которой мы о камень запнулись.
– Если бы Вы общались с каким-нибудь скептиком, который усомнился бы в разумности Вселенной, то какие главные признаки разумной организации жизни, мира, помимо человеческого мозга, Вы бы привели?
– Это условный вселенский код, как бы мы его ни называли, который существует и создан по принципу и хиральности2, и симметрии. Одна из физических гипотез пытается объяснить разум на Земле получением информации от генома Вселенной как условного носителя Вселенского разума. А носителем этого генома знаете, что является, согласно исследованиям физиков из Казахстана? Протоны! Как связаны Козырев и эти протоны, которые, условно, несут код Вселенной? Одна из опорных точек гипотезы Козырева – пронизанность Вселенной потоками энергии времени. Звёзды, в том числе наше Солнце, являются пунктами трансформации этих потоков энергии времени в потоки, уже известные нам на этом этапе развития, физических корпускул. Это протоны, электроны и множество других встречных частиц. Они преобразуются и появляются на Солнце и других звёздах после преобразования потока энергии времени. Главная функция Солнца – в этом. И Солнце не столько ядерный реактор, как пытались утверждать. Оно является вот такого рода энерго-временным трансформатором, преобразующим потоки времени через потоки частиц, которые уже известны, изучаются, фиксируются в разных энергиях, и мы этой базой данных каждый раз пользуемся во всех наших замерах. Замеряя что-нибудь, мы соизмеряем, когда мы это сделали. Какой был уровень протонов, энергии – 10 мф, 100 мф, солнечные протоны или галактические, то есть, с точки зрения условного Наблюдателя, в какой эпизод мы от этого Наблюдателя вписались. Существует строгий антропный принцип Картера–Циолковского, гласящий, что эволюция создала Наблюдателя, который в режиме обратной связи следит за всем происходящим.
– Различные сакральные и эзотерические учения, Гурджиев, Кастанеда, да и классический буддизм развивают практику осознанности, тренировку внутреннего наблюдателя, который всё более и более совершенствуется – и в момент, когда он совпадает с Универсальным Наблюдателем, происходит озарение. И уже нет разделения на субъект и объект, а человек сам становится абсолютным субъектом. Речь идёт примерно об этом?
– Да, об этом. Казначеев тоже об этом размышлял, объект и субъект меняются местами – в последнем его реферате это проходило красной линией. Мы, конечно, занимаемся новой наукой, но мы не можем отрицать и метафизическое начало. И здесь не просто стыковка, а единение новой науки, о которой говорит ваш журнал, с религией. Между наукой и религией, с точки зрения такого Наблюдателя, и дефис можно поставить, потому что они существуют вместе, а не отдельно.
– Есть разные определения информационного, разумного поля: ноосфера, семантические поля, о которых говорил Налимов, древние хроники Акаши, восточные представления. Есть Библейские скрижали, есть коллективное бессознательное, о котором говорили Юнг, Ассаджиоли, трансперсональные психологи. В вашей модели это примерно одно и то же?
– С разными названиями, с разных точек видения, исследователь накладывает свою терминологию, но примерно одно и то же, да. На одном из этапов наших размышлений о том, что же такое живое вещество, мы пришли к выводу, что привычная нам белково-нуклеиновая – лишь одна из форм живого вещества. И так называемые «полевые формы» живого вещества имеют столь же полномочное представительство в общей картине мира. Этими полевыми формами мы и пытались пристально заниматься, хотя инструментарий научный, конечно, всегда отставал от этой задачи. Когда мы стали заниматься трансперсональными исследованиями, то увидели, что информация, передаваемая на сверхдальние расстояния с помощью моделированных пространств зеркал Козырева, интеллект – это полевая форма жизни. Хотя, наверное, это утверждение, с точки зрения классики, – крамола.
– Речь идёт не только о живом веществе, но о живом и разумном веществе, разум – это тоже форма жизни?
– Работая с клеточными цивилизациями, Казначеев обоснованно говорил об их разумности. Серию его работ, в которых информация передавалась от клетки к клетке, до сих пор помнят. Когда между двумя взаимодействующими клеточными структурами оказывается стекло, то это не только преграда для передачи ультрафиолетового диапазона, но и препятствие для передачи потоков энергии времени. И здесь сразу ссылка на Козырева: когда он искал для своих телескопов ловушки энергии времени, он нашёл алюминий как экран для потоков энергии времени номер один. И именно с этими маленькими алюминиевыми зеркалами он и провёл классические эксперименты на М-61, когда он брал информацию о теле звезды за год до того, как она вошла в зону наблюдения, в момент наблюдения и после – а это прошлое, будущее и настоящее. Здесь тоже получается, что когда стекло было между двумя взаимодействующими культурами, прерывался поток энергии времени. Потому что вторым экраном он назвал, как ни странно, стекло. Идёт алюминий определённых сплавов, а затем и стекло. Посмотрим на это в другом ракурсе. Мы живём в стеклянном мире. Как правило, это плоские, не вогнутые линзы. И этот этап развития ноосферы пока не оценён с этих позиций. Ведь в этом «стеклянном зверинце» мы изолированы от потоков энергии времени.
– Изолированы за счёт вещества или формы конструкций?
– В данном случае это просто аналогия. Современная цивилизация использует некие стеклянные ширмы, которые отделяют человека, всю биосферу от живительных потоков энергии времени. Хотим мы этого или нет. Этот период, который мы переживаем, нужно назвать периодом геомагнитной депривации.
– Энергия – это некая сила, возможность работы. Что такое время в самой глубинной онтологической основе? Оно разумное, по сути?
– Гипотез очень много, в том числе и философских. Мы – приверженцы гипотезы Козырева. Он не разделяет энергию и время, они едины. Время – это в большей степени информация, связанная с силой и которая этой силой, как ракетоносителем, доставляется.
Конечно, с нашей точки зрения время – начало разумное, но мы утверждаем это осторожно, как гипотезу. В мире много разных царств жизни. Мы занимались исследованием трансляции потоков энергии времени через воду. Одна из наших основ живая космическая ипостась – вода. Мы насыщали её потоками энергии времени в зеркалах, в разных устройствах, которые у нас есть. Затем испытывали в разных вариантах и на разных моделях. Растения – самая удобная модель, они эту воду берут, а мы смотрим по росту, как изменяется их белковый синтез. Одновременно исследователь пьёт эту воду, насыщенную энергией времени. Мы фиксировали белковый синтез по скорости роста растений и интеллектуальные функции исследователя, измеряя их по компьютерным программам. Нас интересовала мера организованности и хаоса нейронов головного мозга. Мы отметили, что, с одной стороны, когда растение принимает эту воду, его белковый синтез возрастает в несколько раз. Человек, который пьёт эту воду, будучи, условно, садовником по отношению к этим растениям, тоже переходит от энтропии к негэнтропии. То есть функциональная организованность нейронов головного мозга возрастает. Но самое интересное – они начинают взаимодействовать друг с другом. Интеллект человека, пьющего воду, насыщенную этими потоками времени, и, условно, интеллект растений вступают во взаимодействие. И здесь, хотите верьте, хотите нет, но мы подтверждаем метафизическую, но очень важную для нас работу Метерлинка «Разум цветов». Но опять-таки получается, что этот разум неравномерно развит в разных животных царствах, и нужно гордиться, что мы там самые-самые. И разум цветов, растений не менее важен в этом созвучии и взаимодействии. А ещё Козырев ввёл понятие «плотности времени», он писал: «Опыт показал, что процессы, вызывающие рост энтропии, излучают время, при этом у находящегося вблизи вещества упорядочивается структура. Надо полагать, что потерянная из ведущего процесса организованность системы уносится временем. Это означает, что время несёт информацию о событиях, которые могут быть переданы другой системе. Получается почти прямое доказательство сделанного выше вывода о том, что действие плотности времени уменьшает энтропию и противодействует обычному ходу событий». Козырев считал, что время несёт информацию о событиях, которая может быть передана различным, в том числе живым, системам на сверхдальние расстояния.
– Какова энергия времени в людях разного типа? У Гитлера и у Пушкина, например, она как-то различалась?
– Мы ввели условную градацию двух психотипов, или интеллектуальных типов, – космофобы и космофилы. Они определяются мерой открытости системы, в том числе и интеллекта, к взаимодействию с космической партитурой. Космофобы более закрытые, а космофилы – более открытые системы. И вот получается, что вектор усвоения энергии времени у космофобов минимален по сравнению к космофилам. Не то что одни хороши, а другие плохи – мы не можем противопоставить их друг другу. Они в некоем сообществе должны найти язык взаимодействия, чтобы перейти к синергии в энергии. Мы мечтаем, чтобы появился психолог, который описал бы портреты космофила и космофоба с точки зрения новой психологии, не по принятым академическим стандартам, а перешёл бы к новому языку.
– Как проявляется негативная энергия времени?
–У нас есть критерии: мера хаоса, беспорядка и порядка нейронов головного мозга. Фиксируем её объективно, с использованием компьютерной программы, которая позволяет эту меру хаоса оценить, берём эталонные фоновые значения у человека, который измеряется в пространстве зеркал. Затем в эту систему вводится другой носитель предполагаемого иного вектора, который, мы думаем, может разрушить это устойчивое неравновесие в том, у кого негативный вектор. И это происходит. Они просто сидят в разных участках этих зеркал. Пространство вокруг зеркал и есть держатель околозеркальных тонких полей.
В работах, которые проводятся на Севере, на Алтае, мы смотрим, как изменяется мера порядка участников обрядов поклонения природе, у тех, кто их сопровождает, и у тех, кто находится за сотни километров, но в зеркалах Козырева.
– Это нелинейное, сложное понимание энтропии и неэнтропии. Но если взять человеческие сообщества, мы знаем: что немцу хорошо, то русскому – смерть, и наоборот. Ordnung – порядок высокий, в газовой камере работал идеально, но вектор был негативный. Или, например, взять современный Китай, соединивший марксизм, конфуцианские идеи и цифровизацию – эта система для нас, мне кажется, органически не подходит. В Японии, когда школьники планируют вместе с учителем поход к Фудзияме, пишут план: в среду с 14:35 до 14:45 после обеда перерыв. И они это чётко соблюдают. В России такое себе и представить невозможно. Как в этом плане соотносятся порядок и вектор?
– Это очень важный вопрос. Вспомню одного из натурфилософов, опять-таки немецкого, – Иоганна Готфрида Гердера. Он говорил о ландшафтных типах личности. Он делил сообщество своего этноса на лесные, полевые, морские типы. Человек, родившийся даже в другом ландшафте, всю жизнь ищет родовые истоки своего ландшафта, а значит, и той полевой структуры, с которой он пришёл в мир. Он ищет свою гармонию, потерянную с выходом из рая. Это один из вариантов, поэтому, конечно, у каждого этноса своя специфика, и мы попытались найти такие ключевые позиции для русского этноса. Мы много работали на Севере, северная зона – это огромные территории, которые омываются Северным Ледовитым океаном, который является не просто важнейшим водным коллектором огромного массива рек, но, с точки зрения Козырева, ещё и энерго-информационным ноосферным таксоном. Зона Северного Ледовитого океана является рекреационной зоной для потоков энергии временичерез водное носительство. Мы изучаем воду как носитель потоков энергии времени, а в природной системе всё стекается туда, в тот бассейн, которым мы очень неразумно пользуемся. Там происходит рекреация этих потоков на Земле. И в очень важной зоне, выше 73-го градуса, по Козыреву, изменяется направление энергии времени.
– Время есть, например, космическое, есть историческое, психологическое, биологическое... Они чемто отличаются друг от друга, или по большому счёту всё это лишь длительность?
– Биологическое время, историческое – это условно пассивное время и просто движение по координатной сетке. Есть прошлое, настоящее, будущее, есть наоборот – будущее, настоящее, прошлое – вот такая последовательная передача. Козырев взрывает это понятие. Он говорит об активном времени, в этом его важный вклад в учение о времени.
– Оно связывается с субъектом?
– Да, оно взаимодействует с живым веществом, с нами. И результатом этого взаимодействия является жизнь. В пассивном времени мы некие наблюдатели, философы. А живём мы в этом активном времени. И не изучить его – просто преступно в отношении будущего. Если нам даны такие ключевые позиции, как эти зеркала, нужно продолжать исследования.
Окончание следует
Беседовал Сергей КЛЮЧНИКОВ