В пиковые моменты вторжения неприятеля в Русскую землю, не единожды, Божьим промыслом
погодные катаклизмы выступали на стороне армии нашей страны. Эпохальная Балаклавская буря яви‑ лась главной причиной создания по всему миру службы наблюдения за погодой и впоследствии привела к формированию Аварийно-спасательной службой Военно-морского флота РФ. 170‑летию Балаклавского шторма посвящается…
К рассвету ветер несколько утих…
А к ночи снова буря разыгралась…
Оставалось
На жалость волн и бури уповать,–
А волны столь же к жалости способны,
Как люди в дни войны междоусобной…
Джордж Гордон Байрон
В «нулевой» Мировой войне 1853–1856 годов за мировое господство столкнулись интересы Российской империи – с одной стороны – и Коалиции в составе Британской, Французской, Османской империй и Сардинского королевства – с другой. Боевые действия разворачивались в Дунайских княжествах, на Кавказе, на Балтийском, Чёрном, Азовском, Белом и Баренцевом морях, а также на Курилах и Камчатке. Но наибольшего напряжения они достигли в момент крымского эпизода этой войны.
После блистательной победы в Синопской битве и поражения в Альминском сражении, когда в обиход с легкой руки генерал-лейтенанта В.Я. Кирьякова вошла легендарная фраза «шапками закидаем…», войска коалиции Британии, Франции, Турции и Сардинского королевства перешли к осаде Севастополя и для концентрации сил основали лагерь в узкой и удобной гавани Балаклавской бухты. Для снабжения войск англичанами даже была построена первая в Крыму железная дорога.
Запланированный удар русских войск по позициям коалиции во время Балаклавского сражения 13 (25) октября 1854 года мог, в случае успеха, привести к деблокированию осаждённого русского города и нарушению снабжения англичан. Но, несмотря на массовый героизм солдат с обеих сторон, вошедший в историю как атака лёгкой кавалерии, ни одна из сторон не смогла одержать победу. Тем не менее итогом сражения стал отказ союзников от штурма городских бастионов и переход к позиционным осадным действиям.
Севастополь защищался яростно, за 11 месяцев выдержал шесть массированных артобстрелов и многочисленные атаки. Оборону возглавлял начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал В.А. Корнилов, а после его гибели – командующий эскадрой вице-адмирал (с марта 1855 года – адмирал) П.С. Нахимов. Настоящим гением обороны Севастополя стал военный инженер генерал Э.И. Тотлебен. Главная причина неудачи обороны героического города находилась в тылу… Севастопольский гарнизон снабжался хуже вражеского, англичане быстрее доставляли вооружение и припасы в Крым на кораблях из туманного Альбиона, чем русские на повозках из центральной части страны. Так, в начале осады 63 тысячам солдат коалиции при 134 полевых и 72 осадных орудиях и 350 кораблях поддержки противостояла 40-тысячная русская армия, вооружённая в общей сложности 533 орудиями (включая снятые с кораблей). А к маю 1855 года войска антироссийской коалиции на полуострове насчитывали 175 тысяч человек, русские войска – 85 тысяч, в том числе 43 тысячи в районе Севастополя.
Балаклавская бухта
Конфигурация бухты извилиста, она глубока, это даёт кораблям защиту от свежих морских ветров и позволяет базироваться значительному количеству судов. Изобилие рыбы и удобство гавани издревле привлекали мореплавателей к этому месту, что, вероятно, и дало название бухте – Балык-лава. Внешние берега рядом с бухтой скалисты и обрывисты, а глубина моря достигает местами 60–80 метров, практически сразу возле скал. Но, как видно на одной из первых военных фотографий Р. Фелтона, далеко не все суда смогли уместиться в гавани, поэтому большая часть стояла на внешнем рейде. Считая свои позиции ненадёжными и опасаясь возможного нового наступления русских войск на Балаклаву, коалиционное командование в лице капитана Кристи, чтобы исключить захват русскими своих кораблей с ценными военными грузами, приказал судам выйти из бухты и встать на внешнем рейде.
Буря века 170 лет назад
Обычно в ноябре над полуостровом сталкиваются сильные восточные ветра, известные как «Новороссийская бора», и западный перенос воздуха, который зависит от вхождения тропических масс с континента или со стороны Средиземного моря. Потому этот месяц отмечен в истории Крыма самыми сильными ветрами и штормами. Из-за отсутствия метеорологической службы в те времена были допущены серьёзные просчёты в расположении кораблей и судов в бухте и на рейде.
«Сильный ураганный ветер нёс такое страшное волнение в команды кораблей, стоящих как внутри, так и вне бухты, что некоторые владельцы последних стали протестовать, что им не разрешено было укрыться в бухте»,– написала журналист Изабелла Дуберли 10 ноября, накануне бури.
Ночь на 13 ноября была холодная, проливной дождь залил весь берег. Лагерь стал похож на затоптанное вспаханное поле из грязи и слякоти. В течение этого дня дул свежий юго-западный ветер. Опытные моряки предчувствовали приближение шторма.
В это время на якорях у входа в Балаклавскую бухту находились паровые суда: «Retribution», «Niger», «Vesuviur», «Vulcan»; паровые транспорты: «Prince», «Melbourn», «Avon», «City of London»; парусные транспорты: «Mercia», «Resolute», «Lady Valiant», «Caducens», «Rride of the Ocean», «Kenilwoth», «Medora», «Wild Wave», «Pilvan», «Winkle», «Sir Robert Sale»; грузовые суда «Progress», «Wanderer», «Peltoma» с частным бригом «Maltese» – общим числом 22.
К рассвету 14 ноября в районе осаждённого Севастополя поднялся шторм, к половине седьмого утра превратившийся в сильнейший ураган, сопровождавшийся грозой, градом, ливнем, переходившим в снежную бурю. Изабелла Дуберли, бывшая в это время на борту корабля «Star of the South» в Балаклавской бухте, вспоминала:
«14 ноября ужасный ураган начался примерно в 5 часов утра. В 7 часов, когда я выглянула в окно каюты, бухта буквально кипела и была покрыта пеной, а корабли страшно раскачивало.
К 9 часам это усилилось до такой степени, что я едва могла, даже цепляясь за надстройки, продвигаться по палубе. Брызги, рассыпаясь над скалами на много сотен футов, казались сильным дождём. Корабли сталкивались и наносили друг другу сильные повреждения. Корму “Star of the South” протаранил мощными бортами “Medway”, возвышавшийся над ней.
К 10 часам мы узнали, что самые ужасные крушения происходят снаружи, у Балаклавских скал, среди кораблей, стоящих на якоре, и некоторые из капитанов – капитан Сайер, мистер Рошфор и Фрейн – направили свои корабли на скалы, чтобы попытаться любыми средствами спасти жизни. Следующей вестью стало то, что “Prince”, “Resolute”, “Rip Van Winkle”, “Wanderer”, “Progress” и иностранный барк погибли, с них не спаслось и дюжины человек.
В 2 часа дня, несмотря на ветер и непогоду, мне удалось, перебираясь с корабля на корабль, добраться до берега и своими глазами увидеть эту зловещую картину. К моменту моего появления на берегу прекрасный небольшой клипер “Wild Wave” уже двигался навстречу своей гибели. Капитан и команда – все, кроме трёх юношей, – покинули корабль в 9 часов, и теперь он со всеми своими мачтами, беспомощным грузом на борту, своими изящными обводами и душой дуба необратимо стремится к смерти. Теперь он внизу под нашими ногами. Да хранит Господь этих детей!».
Аналогичное описание бури приводит ещё один очевидец:
«Буря началась в 7 часов утра проливным дождём, сопровождаемым жестоким снежным ветром. Она быстро усилилась и превратилась в ураган. Херсонесская губа, ограждённая с юга двумя рядами холмов, сильно волновалась и пенилась, как кипящий котёл. Ветер срывал верхушки волн, разбрасывая их на берег вихрями соляных паров до того густых, что корабли, стоявшие в глубине бухты, невидимы были из-за морской пены. Сквозь тучу виден был только лес наклонившихся мачт, разорванные снасти и разлетающиеся со свистом лоскутья парусов в воздухе.
При столь неожиданном действии бури неприятельские матросы спешили принять все необходимые меры предосторожности, тогда как сухопутные войска, столпившиеся на берегу бухты, старались укрепить свои дощатые бараки и палатки. Но все меры предосторожности оказались тщетными, когда ветер вдруг направился к западу с ожесточённой силою и яростью: палатки, бараки, унесённые порывом ветра, перемешивались с бочками, связками фуража и тюками, скачущими по скату холмов. Доски, кастрюли, котлы летали в воздухе, как сухие листья…
…Моряки, подвергавшиеся опасностям во всех морях, не помнят, чтобы им приходилось быть свидетелями подобной бури,– писал командир уцелевшего британского корабля.– Представьте себе страшный ветер, угрожающий опрокинуть горы, потоки дождя, наводняющие атмосферу, частый град, с ожесточением ударяющий во всё, что встречается на пути, и, наконец, взволнованное море, валы которого равняются горам,– и вы будете иметь ещё не полное представление об ужасном урагане, свирепствовавшем 14 ноября… Несомненно, распорядительность адмиралов, искусство командиров, энергия офицеров и неустрашимость матросов позволили избежать полной катастрофы» (Гейрот, «Описание Восточной войны», издано в Санкт-Петербурге в 1872 году).
Обезумевшие от происходящего, многие англичане кричали: «Ведите нас на Севастополь! Лучше сражаться с русскими батареями, чем сделаться жертвами бури, оставаясь здесь». Ураган доставил много неприятностей и Балаклавскому Георгиевскому монастырю, где расположились некоторые службы английской армии: повредил церкви и колокольню, погнул крест на храме Святого Георгия, сорвал на большинстве зданий крыши.
Но самые драматические и трагические события разыгрались в море, у скалистых балаклавских берегов. В половине восьмого утра ветер усилился настолько, что парусные суда уже не могли уйти в открытое море, где оказались бы в безопасности. Капитан одного парохода «приказал отклепать якоря и пошёл в море, с величайшим трудом преодолевая напор ветра. Проходя мимо парохода “Принц”, он сообщил сигналом, что погода вскоре ещё больше ухудшится и посоветовал тоже уходить подальше от берега. Но командир “Принца”, надеясь на сильную машину парохода, остался на месте».
Корабли, стоявшие на внешнем рейде, срывало с якорей и несло на отвесные скалы у входа в Балаклавскую бухту. Первой жертвой разбушевавшейся стихии стал американский транспорт «Progress», за ним ураганный ветер сорвал с якорей и понёс к берегу британский парусник «Resolute». Третьим разбилось американское парусное судно «Wanderer», а за ним погиб «Kenilworth», который, потеряв свои мачты, столкнулся с пароходом «Avon». Это единственный пароход, которому в этот день с большим трудом удалось прорваться через узкий проход в Балаклавскую гавань и спастись. Тем временем неугомонный ветер продолжал срывать с якорей и нести на скалы всё новые и новые жертвы…
Следует отметить, что поведение солдат двух армий представляло собой величайший контраст. Французы бежали толпами через равнину во всех направлениях, стараясь найти укрытие за старыми стенами или насыпями. Англичане, более замкнутые и твёрдые, стояли впереди сравненных с землёй палаток под бесновавшимся над ними ветром и дождём или же собирались в группы впереди их прежнего лагеря.
Масса кораблей, загнанная сначала ветром к северу, вдруг, от действия урагана, быстро устремилась к востоку, где ей угрожало совершенное разрушение. Корабли вражеской коалиции сталкивались между собой, сцеплялись реями и снастями, нанося один другому значительные повреждения. Некоторые суда опрокинулись и утонули, другие сели на мель, иные разбились вдребезги о подводные камни, многие лишились мачт и, совершенно поломанные, были выброшены на берег…
Таинственная гибель «Принца»
Но самой тяжёлой утратой для Коалиции была гибель огромного винтового парохода «Принц» водоизмещением 2700 тонн, перевозившего в Балаклаву 46-й английский полк, запасы для Скутарийского госпиталя, множество ядер и бомб, а главное – всю зимнюю одежду, припасённую для союзной армии: 40000 шинелей, шерстяные фуфайки, носки, перчатки и пр. За исключением 46-го полка, который кое-как успели высадить у Балаклавы, всё погибло, и от многочисленного экипажа «Принца» уцелело только шесть человек. Пароход стоил 3,75 миллиона франков, а груза на нём было на сумму 12 миллионов франков!
Сразу после гибели «Принца» последовал шквал публикаций в европейской прессе о его затонувшем грузе. Одеяла и обмундирование журналистов мало интересовали. Они писали только о «значительном количестве серебряной монеты и о 200 тысячах фунтов стерлингов золотом для уплаты жалованья английским войскам в Крыму». Со временем суммы, в которые оценивался драгоценный груз, выросли с 200 тысяч до 500 тысяч франков, 1 миллион фунтов стерлингов, 60 миллионов франков, миллионы рублей золотом… Но во всех публикациях утверждалось, что золото и серебро были надёжно упакованы в бочки и находятся на дне в полной сохранности. В 1860-х годах газетчики, явно для большей романтичности, переименовали корабль в «Чёрный принц».
Золото неоднократно искали водолазы – в царские времена, при СССР, в украинский период… Но, по официальной версии, ничего так и не нашли. Есть легенда, что драгоценный груз сняли с транспорта ещё в Константинополе, где находилась интендантская служба английского экспедиционного корпуса. Там коррумпированные военные чиновники золото и серебро списали на уже погибших под Севастополем британских солдат. А на самом деле разделили всё между собой. Единственным подтверждением этой версии был тот факт, что англичане ни разу не участвовали в поисках золота «Принца» у Балаклавы.
Поиски золота возобновились в 1922 году, когда на дне у входа в Балаклавскую бухту один из местных ныряльщиков нашёл несколько золотых монет. Занимавшийся с 1908 года с группой инженеров-энтузиастов поисками затонувшего золота В.С. Языков смог заинтересовать Ф.Э. Дзержинского своими аргументами. 17 декабря 1923 года приказом по ОГПУ № 528 была сформирована Экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН). Её первым начальником стал Лев Николаевич Захаров (Мейер). С помощью глубоководной камеры, рассчитанной на глубину погружения до 72 метров, сконструированной военным инженером, участником Цусимского боя Евгением Григорьевичем Даниленко, эпроновцы полгода вели поиск «Принца». Летом 1925 года удалось обнаружить ряд предметов с легендарного парохода. На морском дне побывали все руководители ЭПРОНа. Стало очевидно, что пароход раздавлен глыбами скал, обрушенных в море. Добраться до него было сложно. К этому времени дополнительное изучение документов не подтвердило наличия на «Принце» золота. Да и англичане, на удивление, не проявляли интереса к своему золотому запасу, якобы лежащему на дне моря. Японская фирма «Сникай Когисеио Лимитед», получив концессию на подъём «Принца», весной 1926 года прислала в Балаклаву своих специалистов и оборудование, но их поиск также не принёс успеха.
По договоренности с РСФСР японцы обязались возместить средства, затраченные ранее на поиски «Принца» (около 70 тысяч рублей), поделить пополам добытое золото, оставить ЭПРОНу оборудование, применявшееся при работах, и глубоководную водолазную маску, самую совершенную в то время. Через несколько месяцев, затратив на поиски 300 тысяч рублей, потеряв надежду на успех, фирма прекратила работу. Эпроновцы получили оборудование и… четыре монеты из семи, найденных японцами.
14 августа 1929 года постановлением Президиума ЦИК СССР ЭПРОН был награждён орденом Трудового Красного Знамени. И только на Чёрном море к началу Великой Отечественной войны было поднято более ста боевых кораблей общим водоизмещением около 60 тысяч тонн.
В 1977 году со дна Балаклавской бухты подняли якорь Перинга с дубовым штоком и якорной цепью. Каждое звено цепи было снабжено клеймом с надписью на английском языке: «Испытал Норрис». Вполне возможно, что это якорь одного из английских судов, погибших в ноябре 1854 года. Он установлен на Историческом бульваре возле панорамы «Оборона Севастополя 1854–1855 годов». Из поднятой мачты тикового дерева с английского парохода «Принц», на которой сохранились английские надписи, умельцы сделали шахматный столик и шахматы в подарок К.Е. Ворошилову, В.Р. Менжинскому и А.М. Горькому. В 1971 году ветеран-эпроновец Ф. А. Максименко передал часть реликвий, выполненных из фрагментов «Принца», Музею героической обороны и освобождения Севастополя.
Итоги бури
21 ноября 1854 года Джордж Тейлор с борта линкора «Agamemnon», вернувшегося в Балаклаву, был поражён увиденным:
«Линия скал была выровнена останками кораблей, выброшенных на берег в день урагана; и в местах, где останки лежали большими кучами, от обломков мачт до кусков дерева не больше спичечного коробка, на маленьком расстоянии оказывалось, что это не что иное, как груды щепок. В самой бухте все корабли были в разной степени повреждены, так как ветер бил их друг о друга. Некоторые из них лишились мачт и были затем отбуксированы; некоторые потеряли рули, некоторые носовые фигуры и фальшборты, а одно судно затонуло в бухте, и его мачты возвышались над водой. Вест-Индский пароход “Avon” в бурю сорвался с якоря и двигался, постоянно сталкиваясь со многими другими судами, и отскакивал от одного к другому кораблю, подобно мячу. Безусловно, он получил и причинил сам множество повреждений. На протяжении нескольких дней после урагана многочисленные тела плавали в бухте, почти все голые. На некоторых были спасательные жилеты, многие были сильно изорваны, и часто части тел плавали у кораблей. Они были по возможности похоронены моряками…».
Генерал-адъютант князь Меншиков в своём донесении, исчисляя убытки, нанесённые неприятельскому флоту бурей, говорит, что наиболее пострадали французские корабли…
Мощнейший шторм привёл к потере более 53 кораблей коалиции (из них 25 транспортов) в районе Балаклавы. Под Евпаторией потерпели крушение два линейных корабля (турецкий 90-пушечный «Пеики-Мессерет» и французский 100-пушечный «Генрих IV») и три паровых корвета. В частности, были утеряны посланные десантному корпусу союзников запасы зимней одежды и медикаментов, что в условиях надвигающейся зимы поставило союзников в тяжёлое положение. Буря 14 ноября по тяжким потерям, какие она причинила флоту союзников и транспортам с припасами, приравнивалась ими к проигранной морской битве.
Стихия как будто специально выбирала стоянки флота вражеской коалиции. Удивительно, но на северо-западе Чёрного моря и в Одессе было тихо. Корабли Черноморского флота, стоявшие в бухте Севастополя, от супершторма не пострадали.
Драматические события Балаклавской бури произвели огромное впечатление на очевидцев. Многие деятели культуры, описывавшие события Крымской войны, упоминали этот ураган в своих произведениях. Так, дата 14 ноября 1854 года и название Балаклава в английской истории слились воедино и окрасились в чёрный цвет.
Из-за бури всю зиму войскам коалиции в окопах под Севастополем не хватало пайков, зимней одежды, палаток, медикаментов и топлива для приготовления пищи. Плохо одетые, не имеющие крова, больные, к февралю 1855 года британские силы сократились с 26 до 12 тысяч человек.
Создание метеослужбы
Примечательно, что именно эта катастрофа привела к созданию метеослужбы! Буря нанесла такой ущерб англо-французской армии, что на метеорологию (описание явлений в небе) впервые обратили внимание не только учёные, но и государственные деятели. Военный министр Франции Вальян узнал, что эта буря за день до того, как она разразилась над Балаклавой, прошла над Средиземным морем. А значит, при наличии средств оповещения её можно было бы предсказать и принять профилактические меры.
Страх повторно пережить такое потрясение заставил императора Франции Наполеона III лично дать указание ведущему астроному своей страны Урбену Леверье создать эффективную службу прогноза погоды. Выбор исполнителя проекта был неслучаен: Леверье считался лучшим математиком мира, сумевшим вычислить существование ещё одной, доселе неизвестной планеты Солнечной системы – Урана.
В феврале 1855 года, спустя всего три месяца после шторма в Балаклаве, была создана первая прогнозная карта, а в 1856 году во Франции уже работала сеть из 13 оперативно и постоянно взаимодействующих метеостанций. На следующий год Париж стал получать информацию о погоде регулярно.
19 ноября 1854 года император Николай I, получив известие о катастрофе, постигшей вражескую коалицию, в ответ написал командующему русскими войсками в Крыму князю Меншикову: «Спасибо буре, она услужила нам хорошо, желательно бы ещё такой!».
Общие потери России при обороне Севастополя оцениваются примерно в 100 тысяч человек, тогда как только англо-французские войска потеряли в Крыму 130 тысяч человек, потери турецких войск неизвестны.
Недругам России следовало бы извлечь исторический урок, что в трудной ситуации сами Силы Природы становятся на её защиту. Так, Наполеону и Гитлеру помешал «генерал МОРОЗ», а сегодня, в грозный час для нашей страны, мы отмечаем 170-й юбилей Балаклавского «адмирала ШТОРМ».
Адам ДАБАХОВ, Игорь ДАБАХОВ
Источник: НИР № 11, 2024