В конце 1950-х художник Борис Пророков создал цикл «Это не должно повториться!». В него вошли гравюры «У Бабьего Яра», «Тревога», «Помнить Хиросиму!» Но история не повторяется в виде копии...
Это или фарс, или ещё более страшная трагедия. В XX веке, до краёв наполненном политическими и военными катаклизмами, родилась идея: нельзя ли переделать историю, изменив прошлое?"
Машина в Вечности
Человеческий разум не может примириться с идеей бессмысленности исторического процесса. Философ Николай Бердяев, сосланный в Вологодскую губернию при царской власти и высланный за границу при советской, находил смысл во всём. Как человек природы, он писал: «Прекрасен цветущий дуб и уродлива машина, оскорбительна для глаза, уха и носа, нимало не радует. Мы любим дуб и хотели бы, чтобы он унаследовал вечность и чтобы в вечной жизни мы сидели под цветущим развесистым дубом. Машину же любить мы не можем, в Вечности её увидеть не хотели бы и в лучшем случае признаём лишь её полезность». Но как реально мыслящая личность XX века, философ ещё до Октябрьской революции пришёл к выводу: «Русское сознание должно отречься от славянофильского и народнического утопизма и мужественно перейти к сложному развитию и к машине».
Чего Бердяев не принимал, так это обожествления техники: «Ленин не мог бы осуществить своего плана революции и захвата власти без переворота в душе народа. Переворот этот был так велик, что народ, живший иррациональными верованиями и покорный иррациональной судьбе, вдруг почти помешался на рационализации всей жизни, поверил в возможность рационализации без всякого иррационального остатка, поверил в машину вместо Бога».
В рассказе «Бог Динамо» Герберт Уэллс описал преклонение дикаря перед сложным механизмом: тот даже начинает приносить динамо-машине человеческие жертвы. Но и для европейского рабочего паровоз был предметом поклонения, что отразил отнюдь не фантаст, а реалист Эмиль Золя в «Человеке-звере». В финале романа, лишившись машиниста и кочегара, паровоз Лизон продолжает мчаться с бешеной скоростью: «Что ему было до жертв, раздавленных на его пути! Несмотря ни на что, он стремился к будущему, стоило ли обращать внимание на пролитую кровь! Он мчался во мраке, без водителя, словно ослепшее и оглохшее животное, которое погнали на смерть. Он мчался, нагруженный пушечным мясом, солдатами, которые, одурев от усталости и водки, орали во всё горло патриотические песни».
Карл Маркс называл революции локомотивами истории, и люди в реальных локомотивах видели символы революции. Оруэлл представил Советский Союз скотным двором, но страна больше походила на железную дорогу, которая, если вдуматься, была для вождей идеалом государства. По железным дорогам СССР неслись паровозы «Иосиф Сталин», «Феликс Дзержинский», «Серго Орджоникидзе», тепловозы «Вячеслав Молотов», электровозы «Сергей Киров». А ведь действительно, на железной дороге всё строго рассчитано и регламентировано. Надо только не нарушать установленные правила, двигаться строго по расписанию, следовать указаниям семафора. Железная дорога в самом деле дисциплинирует, заставляет верить не в мистику, а в чудеса техники. Как говорит один из персонажей «Человека-зверя», «железные дороги - чудесная штука. Ездить можно быстро, да и народ становится от них как будто умнее».
С тех пор люди настолько поумнели, что в эпоху космических кораблей и электронных машин выдвинули идею Бога как единого информационного поля Вселенной или могущественного существа, управляющего историческим процессом с помощью своего рода суперкомпьютера. Так на смену античному - больше театральному, нежели богословскому - образу «Бога из машины» (Deus ex machina) пришла идея Бога-машины... Вполне возможно - машины, играющей в собственную игру. Не по мудрому Бердяеву, человечество возлюбило машину и поселило её в Вечности.
Десант на Землю
У советского писателя-фантаста Севера Гансовского есть рассказ «Демон истории». Лет через 20 после окончания чудовищной войны европеец по фамилии Чисон, человек добрый и впечатлительный, листает фолиант «Расцвет и падение Объединённых Земель»:
«Толстая историческая книга лежала перед ним. На две тысячи страниц, из которых добрые тысяча девятьсот были заполнены описаниями предательств, массовых казней, дипломатической лжи, разрушений и убийств. Отец самого Чисона потерял всех своих родных и сам едва спасся, когда на их город обрушился снаряд «Мэф». А про эвроспиртовые котлы до конца своих дней так и не могла забыть тётка, которая в своё время единственная уцелела в одном из тех колоссальных, в сто тысяч человек, транспортов, которые по приказам Юргена Астера гнали и гнали в каменоломни Лежера».
Герой рассказа задумывается: неужели всё это нельзя было предотвратить? В фолианте описан момент, когда карьера Астера могла оборваться в самом начале: какой- то коммивояжёр завлёк будущего гения зла в лес и там едва не придушил.
«- Чёрт возьми! - Чисон вскочил из-за стола. - Ну чёрт же возьми! Неужели тот коммивояжёр не мог?.. - Он задумался. - Ну что ему стоило? Тогда б, возможно, не было каменоломен Лежера, всех других мерзостей и даже самой всемирной войны».
На его призыв откликается дух истории, который является не в виде величественной музы Клио, а в облике господина, от которого попахивает серой. Впрочем, не так уж сильно: как от новой автомобильной покрышки. Демон отправляет клиента в летнюю Вену 1914 года. Тот душит молодого Астера и возвращается обратно.
«Какой-то процесс происходил в его сознании: уходило всё то, что было связано с личностью бородатого «Отца». Одно представление о прошедшей эпохе сменялось другим, и то, прежнее, растворялось безвозвратно в небытии. Нет, не о снарядах «Мэф» рассказывал в детстве отец - они назывались «Фау». И не было эвроспиртовых растворительных котлов. Это о газовых камерах и трубе крематория в Треблинке до конца своих дней не могла забыть тётка.»
Теперь лежавший перед ним фолиант назывался иначе: «Величие и падение Третьей империи». История принципиально не изменилась: убитого Юргена Астера, «Отца», «Руководителя», сменил Адольф Гитлер - фюрер. Вместо одной тёмной личности появилась другая. Может, продуктивнее воздействовать на историю, убирая светлых личностей?
Если у Гансовского историей заведует существо наподобие чёрта, то в рассказе Андрея Балабухи «Аппендикс» ею управляют существа, похожие на богов. Космический крейсер Службы Охраны Разума подлетает к Земле и обнаруживает на её поверхности атомную пустыню. Экспедиционный физик улыбается иронически и немного грустно:
«- Всё ясно. Они избрали наиболее безобидный вид самоуничтожения. Реакция синтеза водорода. То-то «псам» раздолье».
Методика «реакции восстановления» погибшей цивилизации разработана у инопланетян до мелочей:
«На поверхность планеты сбрасывалась стая «псов» - автоматических рецепторов рассеянной информации. Введённые в режим ретроспективного времени, они транслировали на экраны ретаймера фрагменты истории планеты, развёртывающиеся в обратном порядке - от нуля ретаймера в глубь веков. По этим-то фрагментам диагносты и реконструировали цепь причин и следствий, приведших планету к летальному исходу. Это было, пожалуй, самым трудным - выявить ту основную причину, из-за которой история повернула на гибельный путь.
Затем наступала очередь десантников. Трансформированные под аборигенов, они высаживались на планету, переносясь с помощью хроноскафов в момент времени, соответствующий инкубационному периоду. И тем или иным способом устраняли эту причину. После этого история планеты развивалась без помех, и жители её даже не подозревали, что было бы, если бы.»
После диагностики следует заключение о причине гибели земной цивилизации: это глобальная война с применением оружия, основанного на реакции синтеза водорода: опытный физик не ошибся. Причиной катастрофы стало несоответствие уровней земной цивилизации - технического и морального. Отправной точкой послужило открытие, сделанное гениальным математиком, который жил в XIX веке по земной хронологии. Принимается решение: высадить десантника с упреждением в одну галактическую миллисекунду относительно момента открытия. Агент, маскируясь под монархиста-аристократа, провоцирует дуэль с юным пылким гением, поборником свободы, равенства, братства, и наносит ему смертельное ранение...
Часы Земли запущены вновь. Цивилизация спасена и уже вышла в ближний космос. В международном городе математиков люди воздвигают памятник своему безвременно погибшему гению. На нём слова: «Ты не успел...»
А на космическом крейсере десантник, под действием принятого для релаксации инопланетного вина, открывает душу психологу:
«- Почему так? Мы - Служба Охраны Разума. Мы печёмся о благе и жизни разумных рас. И что же - мы убиваем лучшие их умы! Почему я должен был убить этого мальчика, убить руками аристократического прохвоста? Ведь он был гением, он был на дюжину голов выше их всех, вместе взятых! Почему, борясь за свет, мы должны опираться на тьму? Почему?..»
Капитан крейсера объясняет: «- Когда хирург делает вам аппендэктомию и проливает при этом вашу драгоценную кровь, вы не считаете его кровопийцей и даже благодарите. А разница лишь в том, что идущий в десантники не рассчитывает на благодарность».
Но того терзают сомнения: «- Командор, - тихо сказал он. - Так нельзя, командор. Мы не имеем права так. Мы должны придумать что- то такое. сверхчеловеческое!»
А вдруг это уже придумано?
Триумф воли
Удивительно всё-таки складывались события в России конца XIX - начала XX веков. В 1894 году, не дожив до 50 лет, умирает император Александр III Миротворец. Известны две его знаменитые фразы. Первая: «Я рад, что был на войне и видел сам все ужасы, неизбежно связанные с войною, и после этого, я думаю, что всякий человек с сердцем не может желать войны, а всякий правитель, которому Богом вверен народ, должен принимать все меры для того, чтобы избегать ужасов войны, - конечно, если его не вынудят к войне его противники, - тогда грех, проклятия и все последствия пусть падут на головы тех, кто эту войну вызвал». Вторая фраза: «Во всём свете у нас только два верных союзника - наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас».
Быть может, проживи царь-Миротворец подольше, не только русско-японская, но и Первая мировая не разразилась бы? Сергей Витте повествует об истории, которая иллюстрирует почтительное отношение кайзера Вильгельма II к российскому монарху. Дело происходило на вокзале в Брест-Литовске.
«Александр III вышел на платформу, он был в прусском мундире и в своей русской шинели; тут же стоял почётный караул. Когда поезд принца Вильгельма подходил к платформе, где стоял император, то Александр III снял шинель и отдал её своему лейб-казаку, всё время находившемуся недалеко от государя. Государь встретил молодого Вильгельма, а затем прошёлся с ним около почётного караула, и когда эта церемония была окончена, то император обернулся и громко закричал своему казаку, который в это время несколько отдалился: «Дай шинель». Тогда этот принц Вильгельм, понимавший несколько слов по-русски, сразу бегом направился к казаку, схватил шинель, сейчас же притащил её к императору и надел её ему на плечи.
Я тогда политикой совсем не занимался, но видя это, подумал: и боится же Вильгельм императора Александра III. - И действительно, когда Вильгельм сделался императором <.>, - то страх, который внушал к себе император Александр III принцу Вильгельму, остался, по-видимому, и у императора Вильгельма, который очень боялся личности императора Александра III. Я помню, впоследствии, мне пришлось слышать от самого императора Вильгельма, что личность Александра III производила на него сильное впечатление. Он говорил мне: «Вот это действительно был самодержавный император».
Неясно, сумел бы самодержец Александр в одиночку предотвратить войну, подобно тому, как он, по монархической легенде, удерживал на плечах крышу вагона по время железнодорожного крушения в Борках. У царя, проживи он ещё лет пятнадцать, оказался бы мощный политический если не враг, то конкурент - английский ко¬роль Эдуард VII. Хотя он, как и Александр III, получил прозвище Миротворец (the Peacemaker), в начале XX века король повёл резко антигерманскую политику, которая в конечном итоге привела к европейской войне. Эдуард умер в 1910 году, успев стать крёстным отцом Антанты.
Однако Николай II был в гораздо большей степени фаталистом. Премьер-министр Владимир Коковцов вспоминал, как император слушал его доклад в ноябре 1913 года, когда глава правительства возвратился из Берлина с ощущением близости большой войны: «Он ни разу не прервал меня за всё время моего изложения и упорно смотрел прямо мне в глаза, как будто ему хотелось проверить в них искренность моих слов. Затем, отвернувшись к окну, у которого мы сидели, он долго всматривался в расстилавшуюся перед ним безбрежную морскую даль и, точно очнувшись после забытья, снова упорно посмотрел на меня и сказал: «На всё воля Божья!».
В XX веке эта идея, казалось, стала неактуальной. Люди добились таких технических успехов, что решили: всё зависит от человеческой воли. Между тем в среде интеллигенции находились личности, задававшиеся вопросом: «Имеем ли мы право говорить о воле Вселенной?». Именно так думал Константин Циолковский: «Можно говорить о воле разумного существа, даже о воле глупого животного, но можно ли говорить о воле космоса? Можно ли уподобить его хотя глупому животному? Но раз всё зависит от устройства Вселенной (в настоящий или давно прошедший момент), то значит, она или её неизвестная причина имеет волю. Эта воля обусловливает всё, что мы сейчас видим, или на что указывает нам наш разум. Вопрос только в том, какова эта воля».
Россия, которую мы приобрели бы
Жаль спускаться с небес фантастической мысли и идей русского космизма на скучную грешную землю, но, к сожалению, придётся. Философ и социолог Игорь Чубайс не так давно выразил кредо многих либералов: «Если бы не было СССР, не было бы и Второй мировой войны». Немало политиков и учёных (не только за границей, но и в России) утверждают, что Советский Союз спровоцировал войну одним своим существованием. Мол, не приди к власти большевики, отпугнувшие старых союзников России, глядишь, и германский национализм не стал бы таким радикальным, а полнокровный союз России с западными демократиями сложился гораздо легче и раньше.
Узок кругозор этих теоретиков, страшно далека их мысль от полёта. Действительно, останься наша страна царской или белогвардейской, союзников она бы точно нашла. Вот только каких? Что помешало бы немецкой дипломатии привлечь на свою сторону Россию, будь она капиталистической и православной? В правящих кругах царской России были сильны германофильские настроения. В 1920-х - 1930-х годах они бы усилились, и на то есть причины.
Весной 1917 года сын Эдуарда VII, Георг V, фактически предал своего свергнутого кузена Николая II, отказавшись предоставить бывшему царю и его семье убежище в Великобритании. Где гарантия, что в 1919-м (год Парижской мирной конференции) английское правительство во главе с Ллойд-Джорджем поддержало бы Россию и её монарха, останься он у власти? Даже автократор Сталин, деля с Черчиллем сферы влияния в 1944-м, отдал Англии Грецию: потому что она находилась неподалёку от Суэцкого канала, контролировавшегося британцами. Аналогично в 1919-м, несмотря на секретное соглашение 1915 года, Англия могла бы отказаться от идеи передачи ослабленной войной России Константинополя с черноморскими проливами. Ещё в 1848 году лорд Пальмерстон сказал: «У нас нет неизменных союзников, у нас нет вечных врагов. Лишь наши интересы неизменны и вечны, и наш долг - следовать им».
Впрочем, если шанс на обретение вожделенных проливов у царской России ещё оставался, то после Февральской революции, которую совершили отнюдь не большевики, он стал призрачным. Бездарность Временного правительства, скорее всего, довела бы страну до военного поражения и заключения сепаратного - куда более «похабного», нежели Брестский! - мира с Четверным союзом (Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией). В таком случае Англия и Франция тем паче выступили бы против передачи России Босфора и Дарданелл. Потому что ещё 5 сентября 1914 года союзниками в Лондоне было подписано соглашение: ни в коем случае не заключать сепаратного мира с Центральными державами. Держава, нарушившая соглашение, лишалась прав на плоды победы.
Теперь предположим, что в Гражданской войне победили белые. Поскольку 3 марта 1918-го большевики всё-таки заключили Брестский мир, белогвардейскую Россию ограничили бы в правах. Показанный стране «парижский кукиш» привёл бы к её разводу со «свободным миром». Это толкнуло бы Россию в немецкие объятия.
Гитлер пришёл к власти на волне национального унижения Германии. Испытай Россия подобное, неминуемо возник бы русско-германский политический и военный союз. В 1920-х-1930-х немецкая экономика успешно сотрудничала бы с российской. Это сперва привело бы к экономическому подъёму двух стран, а затем к грандиозной военной катастрофе. В 2015 году один деятель Евросоюза подтвердил идею, которой я придерживаюсь: Красная армия в 1941-1945 годах спасла Европу, поскольку в противном случае континент ждала американская атомная бомбардировка. Добавлю: атомные бомбы применили бы обе стороны: совместными усилиями германские и российские учёные вполне могли создать атомное оружие.
Апокалипсис вчера
Говорят: история не знает сослагательного наклонения. Значит, узнает. Должна узнать, иначе рискует остановиться в развитии. При словах И.Б. Чубайса мне и за державу стало обидно, и за мысль. «СССР как виновник Второй мировой» - идея из прошлого века, а теперь компьютерное тысячелетие. Казалось бы, при чём тут компьютер? А вот при чём. Сегодня в моде компьютерные игры. И во что играют... Бесконечные перестрелки, танковые и воздушные сражения. Появились и военно-исторические игры: «Московская битва», «Сталинград», «Курская дуга». Победить в них могут как «русские», так и «немцы»: в зависимости от действий игроков. Почему не допустить, что чем-то подобным занимается и Высший разум?
Предположим, перед «Всевышним программистом» стояла задача: обеспечить вступление человечества в ядерную эпоху с наименьшими для него потерями. Полностью избежать их невозможно, поскольку на Земле продолжается череда войн. И на «небесном компьютере» разрабатывается программа, в ходе выполнения которой (ранняя кончина Александра III, фатализм Николая II, Февральская революция, слабость её деятелей, Октябрьский переворот, приход к власти большевиков, сталинская индустриализация) возникает страна - тоталитарная, репрессивная, называйте как хотите, но которая приняла на себя страшнейший удар - и выстояла несмотря ни на что, ценой немыслимых жертв. Потому что иначе разразилась бы ещё более ужасная трагедия.
Сегодня у нас утверждают, что Белая Россия стала бы сильным процветающим государством с мощной экономикой и развитой наукой. Из этого следует, что и военная техника в стране была бы лучше, чем советская. При русско-германском союзе (логично допустить, что в обеих странах установились бы изоморфные неоимперские режимы) возникла бы следующая ситуация. С Францией в 1940 году Германия справилась сама. А вот для победы над Англией ей мог существенно помочь российский флот, в первую очередь Балтийский. Дредноуты царской постройки пополнились бы новейшими линкорами и крейсерами, и ВМФ России оказался бы внушительной силой. Хотя, конечно, потери наступавшей стороны были бы велики: британцы - хорошие моряки.
Впрочем, решающую роль в морских сражениях стала тогда играть авиация, и тут люфтваффе, действуя крыло к крылу с российскими ВВС, получила бы господство в воздухе. Для воздушного сражения над Ла-Маншем не нужны были авианосцы, самолёты Германии и России базировались бы на французских аэродромах. Бомбардировщики, торпедоносцы и подводные лодки совместно с надводными кораблями потопили бы большую часть британского флота. После этого операция «Морской лев» стала бы реальной. И на Трафальгарской площади устроил бы парад не только вермахт, как в английском фильме «Это случилось здесь» но и доблестная русская армия. «Вот и хорошо!» - воскликнут наши ура-патриоты. Как поётся в известной песне, «хорошо-то хорошо, да ничего хорошего».
В отличие от России, Америка соотечественников бережёт. Для того чтобы справиться с Германией и её союзниками (в том числе - о позор! - со Святой Русью), Соединённые Штаты не остановились бы перед тем, чтобы применить в Европе, от Атлантики до Урала, атомное оружие: «летающих крепостей» для этого хватало. Противники ответили бы ударами по США: в Германии разрабатывались подводные лодки «с прицепом», способные нести ракеты «Фау-2», оставалось только снабдить их атомными боеголовками. Переплыв Атлантику, такие субмарины превратили бы в радиоактивные развалины Нью-Йорк, Бостон, Филадельфию, Вашингтон. Ресурсов у противников - Соединённых Штатов Америки и Третьего рейха в союзе с Третьим Римом - оказалось бы достаточно для ведения если не тридцатилетней, то пятнадцатилетней войны. Дошло бы до применения уже не атомных, а термоядерных бомб. Помните, отчего погибла человеческая цивилизация в рассказе Андрея Балабухи? От реакции синтеза водорода: термоядерной реакции, водородных бомб.
История человечества ужасна. Но она могла и пока что может быть ещё ужаснее. Какой смысл был в послевоенном противостоянии СССР и США? В том, чтобы, развивая ракетные технологии, люди вышли в космос, поднялись над Землёй и приземлённым мышлением. К сожалению, мышление и в начале XXI века остаётся старым, политиканским, милитаристским. Властители и их подданные продолжают играть в свои игры. Как бы всем не заиграться. И ведь ясно: очередной виток развития вооружений может привести к апокалипсису, по сравнению с которым нынешний апокавирус покажется детской игрой. Одна надежда - на то, что в небесной игре «Человечество» не предусмотрен финал с уничтожением жизни на Земле.
Есть ещё вариант: существуют два «небесных игрока»: один играет за человечество, другой - против. Остаётся надеяться, что первый - гений, а второй - в лучшем случае талант.
Сергей МАКИН
Источник: «НиР» № 2, 2021