Работы Екатерины Блынской не повторяют русский костюм буквально, а осмысливают его по-новому...
Перед вами – статья поэта, прозаика, выпускницы Литературного института имени А. М. Горького Екатерины БЛЫНСКОЙ. В бесхлебные времена (а когда они у поэта были хлебными?) Екатерина, многодетная мать, занялась реконструкцией русского женского костюма и научилась кроить, шить и вышивать, а порой, уступая особенно слёзным просьбам, и отдавать за небольшую плату свои изделия тем, кто влюблён в настоящую природу Руси.
Екатерина БЛЫНСКАЯ – не отвлечённый исследователь, а настоящий практик: вышивкой и аппликацией она занимается уже много лет. Её работы не повторяют русский костюм буквально, а осмысливают его по-новому, обогащая и развивая традиционные мотивы – изображения вещих птиц и животных, деревьев и трав, а также узоров‑оберегов.
Это сейчас всё перепуталось и люди одеваются в любое время и в любом возрасте как пожелается, в прежние же времена одежда во многом зависела от этапа жизненного цикла. Мудро ли устроен этот круг русской жизни? Судите сами.
Приступая к разговору о женском русском традиционном костюме, следует прежде всего определить границы его распространения. Здесь я буду описывать костюм великороссов и жительниц южных окраин, хотя, размышляя о русском костюме, нельзя забывать, сколько в России жило переселенцев и различных этнических групп, которые изменяли костюм, привнося в его элементы свои самобытные черты.
Великороссы и малороссы – славяне, поэтому орнамент, покрой, головные уборы носили единый смысл на всей территории России. Вид же и способ украшения, особенности завязывания платка, яркие краски девичьих уборов, сам стиль ношения и исполнения – всё это разнилось даже в пределах одного уезда. Порою в разных сёлах Воронежской губернии костюмы настолько отличались друг от друга, что казалось, их носят жители разных государств. Если поставить рядом тульскую и вологодскую крестьянку, никогда не скажешь, что они обе – жительницы России, так будут отличаться их наряды.
Женский русский народный костюм был самобытен и красноречив. Он не только символизировал половозрастную принадлежность своей хозяйки, но и был комплексом защиты от «чужого» внешнего мира, давал возможность сохранять себя для самого благополучного предназначения женщины: вырасти, невеститься, выйти замуж, родить детей. И потому женский костюм так сложен, каждый его элемент продуман и обыгран.
Детский костюм
До шести-семи лет девочки и мальчики ходили в одних длинных рубашках с пояском. Они были «дети», «ляльки», существа неопределённого и неподчёркнутого костюмом пола. Ни порты для мальчиков, символизировавшие взросление и новую возрастную инициацию, ни понёва для девочки не полагались.
Только по исполнении шести лет девочке заплетали первую косу, прядь поверх пряди, и этим самым действием посвящали её в «подевье», новую половозрастную роль. Девочка в отрочестве, от семи до одиннадцати-двенадцати лет, часто помогала матери с младшими детьми, она могла уже и не ходить в одной рубахе, а, где это было принято, одевалась в сарафан.
Порою в музеях можно видеть очень короткие сарафаны, простые, пестрядинные. Это сарафаны девочек, которые их либо донашивали за старшими сёстрами, либо переставляли длину лямок, подрастая. И, самое главное, одежда детей была старой, ношеной, то есть своей, родной принадлежностью рода. Содержала в себе силу времени, силу матери и отца, которые носили её и наделяли этой охранительной функцией «своего». Но украшений в косе девочка носить не имела права, её роль до «возраста» – не украшаться, а помогать старшим, ей полагалась только простая лента или кусок ткани.
Обязательным был пояс, ибо он для всех возрастов и сословий считался главнейшим оберегом, охраняющим и отгоняющим враждебные силы от человека. Девочка в качестве оберега и помимо пояса могла носить на теле первую выпряденную нить, которую ей доверяли выпрясть в шесть-семь лет. Или же эту нить сжигали и давали выпить девочке воды с золою, чтоб «тонко пряла».
При наступлении регул девочка превращалась в девушку, в «славницу», а это уже довольно резко меняло её статус. Из малолетней няньки и родительской слуги она становилась «девкой на выданье», хороводницей. Когда происходил обряд посвящения девочки в девушку, всё обставлялось торжественно, и отмечался этот праздник женской половиной дома – матерью, сёстрами, родственницами, соседками. На рубахе, в которой девушка «носила первые кровя», плясали, пели «срамные песни», собирались весёлые посиделки с обрядовой пищей, с хмельными напитками, и мать, разостлав на полу понёву, предлагала дочке «прыгнуть» в неё. Иногда понёву надевали и так, знаменуя новую ступень возраста. Сейчас забыт этот невероятный эпитет превращения из ребёнка в подростка. Войти в славу, подрасти до возраста украшательства и поиска пары. Отныне девушку волновала собственная красота и возможность найти себе пару. Она надевала понёву или тяжёлый сарафан – и становилась полноправным членом рода, который теперь работал на неё, только чтоб выдать её замуж, устроить её судьбу благополучно.
Девушка, достигшая пятнадцати лет, должна была приобрести «славутность», а в это определение укладывались многие свойства и умения. Становясь славницей, девушка должна была изо всех сил стараться нравиться парням, обладать добрым и покладистым нравом, уважать старших, приобретать и лелеять красоту и сексуальность, да и много чего ещё нужно было уметь для того, чтобы удачно устроиться. К тому же необходимо было быть прилежной в рукоделии и домашней женской работе (некоторая была табуирована для девиц).
Славницей называлась девушка от пятнадцати лет до замужества, и в каждой деревне, в каждом селе к таким девушкам относились с огромным уважением, они были украшением своего общества и всегда на виду. Костюмы славниц всегда самые яркие, искусные. Тут и плетение косы, и девичье очелье, и гаман на поясе – каждая деталь костюма имеет значение. Пушки на висках из пуха селезня – к привлечению парня. Многорядная коса или пышность подъюбников, искусственно утолщённые паголенками ноги: к дородности.
Завлекая парней внешней красотою, девушка должна была показать, что к тому же трудолюбива, искусна в рукоделии, скора и аккуратна. Правда, славницей могла стать не каждая девушка, достигшая определённого возраста, а только та, которая хотела, умела и могла быть во всём прекрасной, милой, общительной – у которой были женихи и подруги.
Девичий костюм составляли рубаха, нижняя и верхняя, сарафан или понёва, в позднее время, уже в начале XX века, модно было наряжаться в «двойки», пришедшие из городской моды, «кохты» с юбками. Головные уборы девушек оставляли волосы открытыми и снабжались вышивкой, низаньем и пёрышками, бубенчиками, махрами, лентами и помпонами.
Пояс тоже имел важное значение. Но и на поясе, и на всём девичьем костюме не было женского орнамента. Хотя места его нанесения всегда совпадали. Это горловина, полики, оплечья, рукава, запястья и подол, то есть те отверстия в одежде, через которые могли проникнуть злые, вредоносные силы. Ноги довольно часто обматывались длинными обмотками, чтобы казались толще, что, по идеалу прошлого времени, говорило об удачной будущей материнской роли, ведь если девка дородна, толста, она и хозяйка неустанная, и сильная мать.
Зимою будущих невест наряжали в светлые овчинные шубки и полушубки, вышитые или обшитые тканью. Всякая более-менее зажиточная семья старалась, чтобы у её славницы были и сапожки, и валенки, и туфли-коты. Нарядных невест перед походом в церковь и на гулянье пускали впереди, на обозрение, вся семья работала на них, чтоб купить наряд покрасивее.
Молодуха
После свадьбы девица просыпалась уже молодухой. Костюм её снова менялся. Обязательно скрывались волосы, хотя по яркости и красоте одежда молодухи мало отличалась от девичьей. Менялся орнаментальный комплекс. В течение первого года замужества она родит ребёнка, и весь орнамент говорил о том, что пора защитить и уберечь женское тело от вмешательств неугодных сил, сглаза, порчи, завистников. Понёва молодухи изукрашена ещё ярче, да и, даже в небогатых семьях, была не одна, а несколько. Теперь молодуха носит сарафаны, лёгкие или простёганные ватой – для зимы, душегреи, скрывающие живот, «пузатки», защищающие чрево будущей матери от посторонних глаз. Первый год после замужества и до первых родов молодуха ещё посещает своих незамужних подруг, участвует в их посиделках, но уже несёт свой новый статус молодой женщины.
Баба, большуха
Родив первого ребёнка, даже молодая женщина становится бабой. Так её теперь называют. И снова меняется костюм. Теперь женщина редко покидает свой мир у печи, она постоянно занята работой и детьми, и одежда, как первая помощница, облегчает ей жизнь.
Теперь уже нет речи о яркости и тесноте былых нарядов – новые, приготовленные для праздничных гуляний и походов в церковь, намного скромнее. Пора красования проходит, и на смену ей является быт, а в быту ценится удобство.
Женская бабья рубаха предназначена для ловкого и скорого кормления детей, она достаточна проста и имеет длинный вырез для груди. На голову баба надевает платок, повязывая его разными способами, но уже не может повязать по-девичьи, распустив концы. И волосы её убраны в две косы, прядями одна под другую, лежат вокруг головы, спрятанные под рогатую кику.
Кика, или кичка – вот что отличает бабу от девки ярче всего. Баба несёт в себе жизнь, она – олицетворение плодородия и в этом подобна всем живым существам женского пола, рождённым для того, чтобы продолжить род.
В своей работе баба старается всё сделать хорошо, будь то тканьё или приготовление пищи, уборка сена или работа на ниве. Одежда помогает ей и в этом. Орнамент сохраняет свои обережные значения, добавляются новые элементы – свастики, знаки засеянного поля, орепеи.
В венчальную рубаху матери принимают новорождённых девочек и в ней же хоронят старуху, когда она отживёт свой век, если не принято хоронить в «смертной одежде».
Одежда старух
Одежда женщин, потерявших способность иметь детей, по мере возраста упрощается и становиться похожа на детские одежды. Если вся сила орнамента в одежде женщин призвана обеспечить плодовитость, то теперь орнамента почти нет. Пояс самый простой, голова повязывается полотенцем, и одевается старуха только в старое, как и ребёнок. В перешитые рубахи дочерей.
Смертная одежда
Если девка готовит себе приданое, то у старухи другая забота – о смертной одежде. Она вся незаконченная и шита нитками наживую, без узлов, и ткань нельзя резать, а можно только рвать руками, а потом выворачивать вовнутрь, от себя.
Словно магическими действиями наполнен обряд приготовления «смертной скруты», как последней одежды, которую человек готовит себе, завершая жизненный круг…
Источник: "НиР" № 5, 2022
Фотографии из личного архива автора.