Что ни говори, а Москва и Санкт-Петербург вкупе с непомерно разросшимися за последние сто лет губернскими городами – скорее исключения из образа национального бытия. Русский человек по натуре скорее провинциал; на мегалитических проспектах ему, при всём вос‑ хищении (эка чего наворотили) и ветрено, и пустынно. Не случайно любуется он порой бедными британскими или альпийскими селениями, затерянными меж лесов и лугов, зная, что человеку для полного и окончательного понимания, откуда он и зачем, достаточно одного или двух окон, от‑ крытых в эти самые леса и луга, и одного-двух магазинов, и, по сути, одной же аптеки неподалёку от старого доброго доктора, знакомого с детства, и детского сада, и школы, и даже института – на‑ пример, лесного хозяйства – одного, а не ста пятидесяти.
