Знаменитый советский и российский актёр, сыгравший десятки ролей, кинорежиссёр, снявший множество ярких картин, народный артист,
президент Международного Славянского форума искусств «Золотой Витязь», председатель Комиссии по культуре, науке и образованию Парламентского Собрания Союза Беларуси и России, в 2021 году Николай Петрович БУРЛЯЕВ стал депутатом Государственной Думы, заместителем председателя Комитета по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений. Несмотря на плотный график в Парламентах России и Беларуси и активную творческую деятельность, Николай Петрович нашёл время, чтобы дать интервью нашему журналу.
- Николай Петрович, каким был Ваш путь к вере?
- У меня такое ощущение было всегда - я чувствовал Бога с самого рождения и с рождения благодарю Господа Бога, который вкладывает в нас душу. Меня крестили в младенчестве, дальше бабушка и мама начали приводить меня, школьника, в храм. Это были пятидесятые годы. Я начал присматриваться к жизни в храме - что это за особый мир, где люди почему-то молчат, где горят свечи, поёт хор, а на нас смотрят иконы. Я, ребёнок, понимал, что это особый мир, где ты ощущаешь себя частью чего-то очень большого, беспредельного, к чему надо всю жизнь готовиться.
Но я жил в атеистической стране, был пионером, креста не носил – первый крест появился на фильме «Андрей Рублёв» (1966), когда режиссёр Андрей Тарковский выбрал мне один из пяти-шести крестиков, принесённых ему из реквизита. Продел туда тесёмочку, соответствующую времени, испачкал её гримом, чтобы она приблизилась к правде жизни, и надел на меня этот крест. Он мне согревал душу, и я попросил, чтобы крест остался со мной для вживания в образ. Мне это позволили. Консультантом фильма был мой ближайший друг Савва Ямщиков – искусствовед, реставратор, художник. Именно Савва привёз меня в Печерский монастырь к своему другу, наместнику Алипию. Мы обычно общались втроём, в доме настоятеля, он нас принимал лично.
Я не понимал тогда, что передо мной мой первый духовник. Я тогда только начинал узнавать, что есть институт духовничества. Мы часто беседовали с отцом Алипием, он подарил мне Библию, которую я мгновенно «проглотил» и потом перечитывал несколько раз. Я уже тогда планировал стать режиссёром и выписывал из Библии то, что потом вошло в мои фильмы. Вот такой путь к Господу Богу будет продолжаться всю мою жизнь, и верю, что он продолжится по исходу души из тела. Насколько в горнем мире будет удостоена внимания Господа Бога твоя грешная душа – это большой вопрос.
- Вы много лет работали с Андреем Тарковским, хорошо знали его. Какими были его подлинное мировоззрение и вера?
- Когда мы окончили работу над «Андреем Рублёвым», я однозначно заявлял, что Тарковский - человек верующий. Это было удивительно, поскольку прямых доказательств у меня не было. Буду честным: мы никогда с ним не говорили о вере, о Христе, просто создавали фильм и старались как можно лучше делать своё дело. Но почему я так уверенно говорю, что Тарковский – человек верующий и внутренне надеюсь, что это так?.. Подтверждение пришло вскоре после его ухода из жизни. В Москве, в Доме кино, проводился вечер памяти Тарковского, и мне предложили на нём зачитать некий фрагмент из его дневника. Андрей для меня - это какая-то очень важная, может быть, одна из главных частей моей души. С того момента, когда я впервые увидел Тарковского на Мосфильме в 1961 году, придя на пробы к фильму «Иваново детство», я с первого взгляда принял этого человека в свою душу. Он постоянно присутствует в моей жизни уже 1963-й год. Я его вижу во сне, мы с ним говорим так, как в жизни не удалось поговорить, поскольку он уже в Вечности, другой - спокойный, мудрый, просветлённый, очищенный от всей суеты, которая издёргала его здесь, при его бренной жизни. Так вот, я пришёл в Дом кино, и мне дали текст, который полностью подтвердил мои ощущения. Уже потом мне дали прочесть его стихи:
Боже, чувствую приближение Твоё,
Чувствую руку Твою на затылке моём.
Потому что хочу видеть Твой мир,
Каким Ты его создал,
И людей Твоих, какими
Ты стараешься сделать их.
Люблю Тебя, Господи,
и ничего не хочу от Тебя больше.
Принимаю всё Твоё,
И только тяжесть злобы моей, грехов моих,
Темнота низменной души моей
Не дают мне быть достойным рабом Твоим, Господи!
Помоги, Господи, и прости!
Это молитва верующего человека. И одна из последних его записей, когда он знал, что уходит: «С утра чувство радости на сердце, и не потому, что я вижу солнце в окошке, а потому, что я чувствую приближение Господа». Вот так и толкуйте.
- А какое действие на Вас оказало прикосновение к Михаилу Юрьевичу Лермонтову?
- Лермонтов - второй человек моей судьбы. Когда фильм «Лермонтов» (1986) с моим сценарием, который я четыре года не мог пробить через все инстанции, уже запустили в производство на Мосфильме - счастье! - группа вдруг стала отказываться от проекта. Я приглашал лучших операторов, художников-декораторов, художников по костюмам, и все они говорили, что не смогут участвовать, так как бюджет слишком мал. За эти деньги, говорили они, мы вам не построим нужные декорации, не сможем пошить костюмы на всех действующих лиц - 176 человек! - а у нас ещё бои, массовки...
Тогда я ощущал полный крах. Однажды я пришёл домой в полном отчаянии - ну что, надо всё закрывать? - всё рухнуло, все мои идеи. Был двенадцатый час ночи.
Я лежу. Отчаяние. И вдруг чувствую, как в голову, прямо в темечко, входит какой-то невероятный, мощнейший поток энергии - он переполняет меня силой, радостью и уверенностью. Я трактовал тогда так: это Лермонтов сейчас отдаёт мне свои силы. В ту ночь я уснул с улыбкой, утром проснулся с улыбкой и все трудности одолевал с этой улыбкой, удивляя всю группу.
У меня к Лермонтову был очень трудный путь. В отрочестве мне говорили, что я очень похож на него. А я от Лермонтова отбивался, потому что из школы я вынес его образ не совсем положительный. Да, великий русский поэт, писатель, но такой-сякой - агрессивный, злой, дерзкий, маленького роста, кривоногий, хромой, весь больной. Когда я работал в театре Моссовета с великим русским артистом Николаем Дмитриевичем Мордвиновым, который и в кино и в театре играл Арбенина в лермонтовском «Маскараде», он мне сказал: «Лермонтов - какой удивительный мальчик, чистый, солнечный, сильный и добрый!» И правда, ведь ему было всего двадцать шесть лет - мальчик! Тогда я находился на развилке – кто прав? Школьные учителя или уважаемый и любимый мой партнёр?..
Всё же я решил снять фильм о Лермонтове и пришёл к Ираклию Андроникову - признанному лермонтологу. Меня предупреждали: Ираклий Луарсабович не верит, что о Лермонтове можно снять достойный фильм. Но как только я сел перед ним и начал эту тему, через десять секунд он прервал меня и, остро глядя, сказал: «У вас получится». И я поверил в его благословение, поверил, что Лермонтову на этот раз повезёт. И начал открывать Лермонтова для себя заново, перечитал всё, что написано о нём, и увидел совершенно другого человека. Самое главное, опорное понятие о Лермонтове для меня – это его строки:
За дело общее, быть может, я паду,
Иль жизнь в изгнании бесплодно проведу...
...Яне злодей, о нет, судьба губитель мой,
Я грудью шёл вперёд, я жертвовал собой.
Или вот эти стихи:
Есть чувство правды в сердце человека -
Святое вечности зерно:
Пространство без границ, теченье века
Объемлет в краткий миг оно.
Господь позволил Лермонтову в краткий миг обозреть всё «теченье века» и «пространство без границ». Такие поэты, как Пушкин и Лермонтов, не писали ничего просто так, не бросались словами. И поэтому именно эти два поэта позволили себе написать стихи под названием «Пророк». А что пишет Лермонтов:
С тех пор как вечный судия
Мне дал всеведенье пророка...
Чтобы так написать, нужно было получить от Вечного Судьи, от Господа Бога, всеведенье. Пророк! Вот какого Лермонтова я открыл - бесстрашного, прошедшего свой крестный путь, знавшего ещё в отроческие годы, что будет убит:
В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я.
Он знал, что это будет на Кавказе. Он прошёл этот путь бесстрашно.
- Что Вас побудило организовать фестиваль «Золотой Витязь»?
- Начало 1990 года. Всё разваливалось - страна, кино. На Мосфильме делается один фильм, и я в нём не участвую (раньше делалось 80 картин, и в двух-трёх я участвовал параллельно). Закрыли штаб актёрской студии имени Горького. Всё подсказывало: нужно предпринять что-то важное для России! И вот однажды ночью, как всегда, приходит мысль Оттуда - сверху (вообще, любая мысль хорошая, когда приходит Оттуда). Это мы потом думаем: «Вот как мы сделали!» А это не мы. Как говорил
Иван Ильин: «Через тебя прореклось данное Господом».
А мысль пришла - создать кинофестиваль и собрать позитивную силу русского кинематографа. Но кинофестиваль, по промыслу Божьему, появился как часть праздника славянской письменности и культуры - стал изначально всеславянским. Это Господь Бог диктовал, диктовали мне мои предтечи - Андрей Тарковский, Николай Мордвинов - друзья и учителя, от них мне пришлось подхватить и нести этот огонь, чтобы он не погас. Так же, как Лермонтов подхватил факел из рук его любимого Пушкина.
Свыше пришло и название - по-русски мощное, непобедимое: Золотой Витязь! Сразу понятен и девиз фестиваля, его формула: «За нравственные идеалы. За возвышение души человека». Я поехал в Троице-Сергиеву Лавру к старцу отцу Науму, о прозорливости которого говорили многие. А он с ходу мне говорит: «Попробуй. Если не получится - уходи». Но по молитвам старца и при поддержке Патриарха Алексия, который стал первым постоянным почётным попечителем форума, появился «Золотой Витязь».
- Один из девизов фестиваля - славянское единство. Ощущаете ли Вы это единство на практике? Разделяете ли Вы некий скепсис по отношению к теме славянского единства со стороны деятелей русской культуры? Ведь даже Достоевский говорил, что как только Россия ослабеет, славянские страны отойдут от неё. Или действительно в славянских странах много позитивных сил, которые тянутся к России, и их нужно объединять?
- Эти силы есть - в каждой стране свои. Но параллельно работают и другие силы, которые растаскивают Славянский мир. Политики предают славянский вопрос, главный для Пушкина: «Славянские ль ручьи сольются в русском море, оно ль иссякнет - вот вопрос?» Лет через двадцать, в 1861 году, другой русский поэт Фёдор Тютчев написал славянам:
Опально-мировое племя,
Когда же будешь ты народ?
Когда же упразднится время
Твоей и розни и невзгод.
Это реальный клич к объединению, который в 1991 году бросил наш «Золотой Витязь». Я начал ездить по славянскому миру - у меня в нём много испытанных друзей, они помогали мне в отборе фильмов в своих странах.
В Эдинбурге, куда меня пригласили представить фильм Тарковского, я увидел, что в рамках одного общего проекта кроме кинофестиваля идут и театральные показы, приезжают оркестры, художники. И я подумал: а нельзя ли создать нечто подобное в России?..
Так кинофестиваль вырос с Международный Славянский форум искусств! Мне на поле культуры удаётся собирать то, что растаскивают политики - жалкие, немощные, предающие славянский мир. Показателен пример Сербии, которая предана России и единственная никогда не предавала нашу родину. Когда я предложил создать Славянский творческий Союз, то только болгары привели под наши знамёна девять тысяч членов - все творческие союзы Болгарии, телевидение, Союзы писателей, журналисты, кинематографисты. Пришли и сербы, и даже поляки. Сейчас, конечно, нам труднее общаться из-за санкций против России, но всё равно остаются единицы, продолжающие сотрудничество. До 2014 года на «Золотой Витязь» всегда приезжали лучшие деятели кино Украины, мои друзья. Я давно чувствовал, что там что-то происходит нездоровое. Хотелось сохранить остатки наших братских, творческих связей, но когда грянул Майдан, откололись почти все. Остался один - заслуженный артист Украины Алексей Колёсник, который приезжал и в Севастополь, стал вице-президентом «Золотого Витязя» от Украины, привозил к нам украинские программы.
У него были из-за этого проблемы в Киеве - его таскали в СБУ, а он не предавал, понимая, что это – временное затмение, оно пройдёт, и нужно выстоять.
- Как Вам кажется, что происходит сегодня с современным русским человеком? Как сопротивляться веяниям современного мира?
- Как говорил Достоевский: «Быть русским – значит быть православным». Для меня это понятие не только по крови, а и по географическому фактору. Россия каким-то чудесным образом переплавляет всё в единое, что после пытаются растаскивать. Что нужно? Нужно не предавать - хранить чувство правды в своём сердце, даже когда это не очень выгодно. А так как Бог и дьявол борются в каждом сердце, многие поступают лукаво, потому что понимают - если встроишься в единое большое стадо, может быть, благ будет больше, а если пойдёшь против всех, будешь изгоем. Но нужно взращивать другое единство.
Почему мы, русские, так живём, отдельно друг от друга, ведь в нас чисто генетически заложено единство?! Наверное, для того, чтобы мы стали единым народом и забыли распри, к нашему порогу должна прийти такая же беда, как когда-то было в Сербии.
- Николай Петрович, сегодня глобалистские силы начали серьёзный натиск на церкви, на нравственно-религиозные ценности. Когда люди следуют этим ценностям, они меньше поддаются и на потребительские манипуляции, и на идеологическое зомбирование. Эксперты утверждают, что эти силы собираются объявить церкви ответственными за мировой кризис. Наверное, те, для кого религия важна, думают о принятии определённых законов, защищающих положение Церкви и верующих в современном мире. Какие у Вас планы по работе в Госдуме и Комитете по делам религии в связи с этим?
- Я предполагал, что попаду в Комитет по культуре, буду бороться за неё, ради этого и шёл в Думу. Но так вышло, что меня определили в Комитет по вопросам развития гражданского общества, общественных и религиозных объединений. Поначалу я отнёсся к этому со скепсисом. Но, поразмыслив, понял, что это тоже есть промысел Божий. Из членов Комитета я ближе всех к Православной Церкви, поскольку я член Патриаршего Совета по культуре и в прямом контакте с РПЦ уже давно. И я понимаю, что направление, за которое мне дали побороться, даёт возможность отстаивать не только Церковь, но и культуру. Наш президент объявил Год сохранения культурного наследия России - потрясающий шаг! Я выступил в Думе на пленарном заседании и сказал при министре финансов и всех депутатах, что бюджет Министерства культуры Российской Федерации (0,7 процента ВВП) должен быть равнозначен бюджету. На Международном Славянском форуме искусств «Золотой Витязь» Министерства обороны (три процента), потому что культура - это главная оборона души. Потерял душу - потерял государство. Мне сказали: да, вы правы, культура очень важна, вот, мы сделали Пушкинскую карту... Ну хорошо, вот вы сделали некую карточку, по которой школьник может бесплатно прийти в кино или театр. Но достаточно ли этого, когда в стране катастрофа с культурным состоянием общества?.. Я постоянно хожу на заседание Комитета по культуре, чтобы держать руку на пульсе.
К сожалению, от всех членов Комитета я слышу, что нет денег на театр, кино, хоры, библиотеки, музеи, на сохранение культурного наследия. Меня это очень беспокоит. Я делегирован в Думу от трёх областей - Ярославской, Ивановской и Владимирской. И проехав только по Ярославлю, я увидел, в каком катастрофическом положении находятся храмы, монастыри, жемчужины архитектуры - без крыши, всё течёт, рушится, ещё год-два - и там нечего будет спасать! Я был у Святейшего Патриарха, сказал, что буду его тревожить по этим вопросам. Он ответил, что да - тревожьте, потому что действительно самое печальное положение в Московской и Ярославской областях.
Но такое же положение и во Владимирской области, где я недавно был. Правящий архиереей митрополит Тихон сказал мне, что у них четыреста скелетов храмов, которые нуждаются в сохранении. То же и с Костромской областью, да и по всей России. Есть чем заниматься. И я лично сейчас буду прикладывать все силы, чтобы сделать закон или поправку к Федеральному закону № 73, который является петлёй на горле Русской Православной Церкви. Ещё Ельцин объявил торжественно, что, поскольку Российская Федерация является правопреемницей Советского Союза, где разрушались церкви, то она будет восстанавливать храмы и монастыри и передавать их Русской Православной Церкви. Правильный шаг. Но что же мы видим сейчас? Сегодня действуют законы, которые требуют от каждой церкви самой этим заниматься, самостоятельно делать проекты на каждый храм, а это десятки миллионов рублей. Где найдут эти деньги наши храмы?
А не найдут - будут отвечать, вплоть до судов и закрытия церкви. Но это же храм, а не малое предприятие! Это прямое вредительство идее сохранения культурного наследия! Это я буду объяснять на всех уровнях - в Госдуме, и в Правительстве, и Президенту.
- Даже во время Великой Отечественной войны, когда освобождали какой-то крупный город, сразу строили вокзал и... оперный театр. Денег, разумеется, было намного меньше, чем сейчас, но была политическая воля и понимание, что необходимо.
- Я прожил достаточно большую жизнь, мне уже семьдесят шестой год, и я знал практически всех министров культуры с 1959 года - начиная с Фурцевой, которая гладила меня по голове за фильм «Иваново детство». Большинство из них были атеистами. А как может министр культуры, допустим, даже Российской Федерации, быть сейчас неверующим? Раньше чиновники от культуры были далеки от церкви, но ответственны, и потому они работали в парадигме христианских заповедей, которых от нас требовало Советское правительство. Наша культура, кино, театр зиждились на христианских ценностях - не убий, не укради, чти отца и мать, не прелюбодействуй.
Но современные чиновники в большинстве своём и далеки от понятия подлинной культуры - они её не знают, не чувствуют сердцем, потому что не творцы, и безответственны... Ответственность снял с чиновников всё тот же Ельцин законом от 1993 года, запретившим Минкультуры влиять на культурную политику в стране. И вот к чему мы пришли. Поэтому крайне важен тот факт, что в 2014 году президент подписал указ об основах государственной культурной политики. Сейчас в Минкультуры умные люди разработали и предложили поправки к этому указу - о сохранении традиций, ценностей духовно-нравственного культурного наследия, то есть всего того, что погибает сейчас.
Но против этих поправок выступили «Эхо Москвы», «Дождь», «Союз театральных деятелей», руководители шести театров. Почему? Я стал анализировать - а кто, собственно, против? Люди, которые на абсолютном обеспечении государства. Большой Театр получает 5,6 миллиарда рублей в год и делает постановки, порочащие Пушкина, на сцене Большого Театра в полный рост появляется голый Нуриев, дальше тот же Богомолов, который растлевает русскую драматургию, самоиспражняясь на сцене. Но сало-то, как писал Иван Крылов, русское едят! Потому что выступать против абсолютно правильных вещей и называть это «идеологией» и «цензурой» - это от беспомощности. Во-первых, «идеология» - это наука об идее, об идеале. Государство, заботящееся о грядущих поколениях, вправе иметь свою науку об идеале - в этом нет ничего плохого, мы погибаем без этой науки. И Путин в 2014 году сделал шаг к тому, чтобы появились эти идеалы и традиционные ценности. Или цензура - вы её боитесь, и я тоже против политической цензуры, однозначно против, поскольку при прежней, советской власти эта цензура убивала и моих друзей - Тарковского, Шукшина, Тодоровского. Да и мне попало: у меня 70 фильмов, из них 20 пролежали на полке в общей сложности 250 лет.
Слово «цензура» переводится как строгое суждение, взыскательная критика. Разве государство, заботящееся о поколении грядущем, не должно иметь строгое суждение и быть взыскательным критиком относительно того, как и на что расходуются деньги нашего народа, и какое поколение подрастает? Вот что писал о цензуре певец свободы Пушкин: «Каждое христианское государство, под какой бы формой правления оно ни существовало, должно иметь цензуру. Разве речь и рукопись не подлежат закону? Всякое правительство вправе не позволять проповедовать на площадях, что кому в голову придёт, и может остановить раздачу рукописи.». Но у вас, деятелей театра, нет нравственного закона внутри, какой был у Тарковского, Бондарчука, Кулиджанова, Шукшина, Герасимова, Михалкова, Кончаловского, Панфилова - можно перечислять сотни имён. Вы предали этот нравственный закон и хотите растлить общество.
Не пройдёт это! Николай Рерих писал: «Спасение России - есть спасение мира. Гибель России - есть гибель мира». Так и есть! Поэтому у нас ответственность, нужно самим не погибнуть и стать примером перед лицом нарождающегося дехристианизированного, демонизированного мира.
- Как Вы считаете, сумеет ли Россия отстоять свой цивилизационный и культурный суверенитет?
- Когда Сербию поставили на грань полного уничтожения, их премьер-министр Никола Пашич в 1914 году бросил такой клич сербскому народу: «Нам нет спасения - мы победим! Россия спасётся, возродится и станет примером для планеты».
Беседовал Сергей КЛЮЧНИКОВ