Утверждая априори очевидную и неразрывную связь русского фольклора с традиционными духовными
ценностями нашего народа, на государственном уровне сформулированными в Указе Президента РФ от 9 ноября 2022 года № 809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей», как представляется, не стоит упускать из виду ряд важных и взаимосвязанных обстоятельств.
Во‑первых, наш, как и любой иной фольклор, является неотъемлемым элементом культуры в целом как способа бытия народа и в этом качестве подвержен постоянным и непрерывным изменениям, так что, например, сегодня, в XXI веке, его состояние вовсе не идентично тому состоянию, в котором он пребывал в прошлом, ХХ столетии, или в XIX, или в ещё более ранние исторические периоды. Это обстоятельство обычно упускается из виду, хотя сам образ жизни большинства представителей русского народа только за последние два века существенно и неоднократно менялся.
Ведь первые более-менее системные попытки фиксации и исследований русского фольклора относятся самое раннее к XVIII столетию (лубки, «народная драма» «Царь Максимилиан», «Песенник» Михаила Чулкова, 1770; «Русские сказки» Василия Левшина, 1780–1783, «Древние русские стихотворения» Кирши Данилова, 1804) – ко времени укрепления и расширения России как многонационального государства в форме Российской империи. Основной корпус фольклорных жанров был зафиксирован в течение XIX–XX веков, на цивилизационном переходе, когда страна из крестьянской, аграрной (сельским хозяйством по результатам Всероссийской переписи 1897 года занималось 77,13 процента населения, а в городах проживало всего 13 процентов), стала городской и индустриальной (в СССР, согласно данным Всесоюзной переписи 1959 года, насчитывалось уже 48 процентов горожан, а ещё через сорок лет, по Всесоюзной переписи 1989 года,– 66 процентов), что, наряду с результатами социально-политической, культурной и научно-технологической революций ХХ века, конечно, отразилось на характере русского фольклора, включая реальную распространённость фольклорных жанров и их трансформацию. Например, былины (старины) исследователям русского народного творчества удалось застать только на излёте их бытования в народной среде и в достаточно узком ареале распространения, влияние «вселенной Гутенберга», кинематографа, телевидения, а за последние десятилетия – и Интернета, привело к резкому сокращению времени, приходящегося на устное общение носителей русского языка, не говоря уже о трансляции фольклорных жанров, бóльшая часть которых на наших глазах повторяет судьбу былин (даже некогда популярные частушки уже выглядят в основном артефактами музейного характера).
Во‑вторых, говоря о фольклоре, было бы странно и, по большому счёту, нецелесообразно ограничиваться только «народной словесностью», поскольку он не сводится только к определённому комплексу различных словесных жанров, от малых, паремиологических (это прежде всего поговорки, пословицы, загадки), до больших, таких как былины и сказки,– но охватывает весь этнически маркированный образ действий, образ поведения (этос) человека и различного уровня человеческих сообществ: костюмы, танцы, еду, обряды календарного, а также событийного характера, личные и групповые и так далее, и тому подобное.
В‑третьих, все эти перечисленные выше моменты, которые от рождения до смерти (и нередко даже после смерти) «вкладывались» в носителей русского языка традиционным аграрным обществом зоны рискованного – не только по климатическим, но и по ландшафтным, и по социально-историческим, и по многим другим причинам – земледелия, вследствие того же комплекса причин – не имели и не могли иметь характер, идентичный традициям других народов (даже родственных по языку славянских и/или духовно близких православных). Да и региональные, субэтнические и прочие отличия внутри русского народа не стóит игнорировать.
Тем не менее, учитывая всё вышесказанное и не придавая реальной исторической глубине тех ценностей, которые сейчас на государственном уровне признаны в качестве традиционных для русского народа, абсолютный характер, мы обязаны подчеркнуть тот факт, что эти традиционные ценности, касающиеся в основном субъект-субъектных, этических отношений между людьми и определяемые как «духовно-нравственные», именно в фольклорных жанрах находят, как правило, своё наиболее яркое образное, субъект-объектное эстетическое выражение и воплощение, причём такая живая связь эстетики с этикой создаёт ценностные, аксиологические инварианты, определяющие национальную культуру на протяжении очень длительного времени, то есть целых исторических эпох.
Применительно к народному художественному творчеству это касается прежде всего прямых соответствий через поговорки и пословицы, хотя охватывает куда более широкий спектр фольклорных жанров: загадки, сказки и т.д.,– и подобные коннотации позволяют выстраивать вокруг каждой из традиционных духовно-нравственных ценностей не только соответствующий фольклорный контент, но и устанавливать системные связи между ними, что особенно важно, поскольку те или иные действия субъекта (человека или человеческого сообщества) определяются его системой ценностей в целом, а не той или иной ценностью самой по себе. Более того, ситуативно жанрами фольклора могут утверждаться даже вроде бы прямо противоположные ценности, как это отражено, например, в пословицах «Яйца курицу не учат», с одной стороны, и «Борода не в честь – она и у козла есть» или «И на старуху бывает проруха», с другой. Если с этих позиций, например, рассматривать известную всем «Сказку о репке», которую тянули из земли дедка, бабка, внучка, жучка, кошка и мышка, то в ней явно утверждается не просто ценность коллективизма, но ценность коллективизма прежде всего через ценность совместного созидательного труда, задействованы также семейные ценности и преемственность поколений. Точно так же системный, синтетический характер носят ценности, утверждаемые сказками из «золотого фонда» русского фольклора, как «Курочкаряба», «Колобок», «Теремок», «Пузырь, соломинка и лапоть» и другими, имеющими различные варианты своего воплощения и уровни осмысления/толкования.
В связи с этим представляется необходимым и актуальным создание своего рода фольклорного путеводителя по системе традиционных русских народных духовнонравственных ценностей, – для начала включающего в себя хотя бы в максимально кратком и сжатом виде, «хрестоматийном» – для детей и взрослых, то есть прошедших естественную многовековую «школу выживания» в рамках устного народного творчества.
Источник: НИР №10, 2025
Владимир ВИННИКОВ