У пророка Исаии, который за шесть веков до Рождества Христова столь реалистично описал рождение Господа – словно был его очевидцем, дважды упоминаются предивные
серафимы – духовные существа из ангельского мира, окружающие Престол Божий. Ветхозаветный пророк оставил для всего человечества и детальное описание серафимов: они имеют человеческий образ и у каждого по шесть крыльев. Отсюда серафимы изображаются на иконах шестикрылыми ангелами. Двумя крыльями они закрывают своё лицо, считая себя недостойными видеть Господа, двумя закрывают ноги – как недостойные того, чтобы Господь созерцал их. А оставшиеся два крыла – для того чтобы спешить творить волю Господню.
Само же имя «Серафим» означает «пламенный», «огненный» и указывает на духовную сущность и в то же время миссию этих удивительных существ – будучи ближайшими к Господу, они исполнены пламенем Божественной Любви и призваны Богом нести этот Божественный Огонь во Вселенной, растапливая своим пламенем холодные сердца.
Образ серафимов глубоко символичен и поучителен. Он открывает нам один из главных законов духовной жизни: чем больше смирения – тем больше и любви. И только тот, кто считает себя недостойным духовных даров, сподобляется нести в мир огонь Божественной Любви.
Батюшка Серафим получил своё монашеское имя не случайно. Его наставники по вдохновению от Духа Святого дали при пострижении ему это имя за его пламенную веру и ангельское смирение. Он был Серафимом и по имени, и по житию…
Образ шестикрылого серафима в творчестве гения мировой литературы Александра Сергеевича Пушкина появился совершенно неожиданно – как реакция на расправу над декабристами. Ища ответы на извечные проблемы жизни и мучительные поиски человечеством правды и лучшей судьбы, поэт обращается к библейским образам. Так, в 1826 году появляется его шокирующий сознание заземлённого обывателя «Пророк»:
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился,–
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
И он мне грудь рассёк мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнём,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею Моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Наши слова, наши мысли и помыслы имеют большую силу. Один святой даже сказал, что мы есть то, о чём думаем. Пушкин обратил свои духовные глаза в мир ангелов – и встреча с Серафимом, о которой он писал в своём стихотворении, состоялась… и перевернула, преобразила жизнь Александра Сергеевича.
Поворотным моментом в творчестве Пушкина исследователи считают Болдинскую осень 1830 года. В Болдино поэт въехал светским человеком, молодые годы которого были потрачены на развлечения и балы, а через три месяца покидал своё родовое имение глубоко верующим христианином, который видел смысл своей жизни в служении Богу и людям. Что же произошло с поэтом за каких-то 90 дней Болдинской осени?
В своё родовое имение Пушкин заехал накануне женитьбы, чтобы поделиться с роднёй радостной новостью и дать указания по хозяйству. Но неожиданно вспыхнула эпидемия холеры, которая начала косить человеческие жизни так, что вымирали целые деревни. Дорогу на Москву закрыли – и Пушкин невольно остался затворником в своём имении. Местное дворянство на собрании даже избрало его – как человека образованного и влиятельного – руководителем штаба по борьбе с эпидемией. Он писал инструкции для местных органов управления, а также собирал данные о пострадавших от эпидемии.
Два чувства жили одновременно в сердце поэта в эту трагическую осень.
Первое – панический страх перед смертью, которая без сожаления забирала и малых, и старых, и бедных, и богатых. Пушкин физически чувствовал, как смерть дышит ему в спину. А он ещё ничего не сделал для вечности!
Второе, не менее сильное, – чувство удивления и какого-то непонятного священного трепета. На расстоянии 70 километров от Болдина находился Саров. Каждый день в Саровский монастырь шли и шли люди. Сотнями. Тысячами! Чтобы подать записки за здравие и за упокой. И это тогда, когда из-за холеры были строго запрещены все массовые собрания и даже базары… Но в Сарове эпидемии не было! То есть шли люди со всего края, и из Болдина верующие крестьяне ходили пешком в Саровский монастырь, чтобы помолиться за своих умерших от болезни родственников. Но в самом Сарове о смертях от холеры никто не слышал! Как будто она не имела права ступать на святую землю обители, где жили Божьи люди – постники и молитвенники. С восторгом рассказывали земляки Пушкина и о дивном старце Серафиме, который как раз тогда вышел из затвора и утешал страждущих людей.
Перед своей трагической смертью – через семь лет после Болдинского затворничества – Александр Сергеевич написал очень странное стихотворение, на которое только недавно обратили внимание исследователи. В нём он описал свой сон: ему явился странный старец в белом балахоне и возвестил, что ангел смерти уже приготовил для него венец и очень скоро поэт отойдёт в своё Небесное Отечество… В белом балахоне изображают на иконах только одного старца – преподобного Серафима Саровского. Поскольку именно в такой одежде и ходил святой круглый год – и в жару, и в холод.
Значительно позже, когда культурная общественность праздновала столетие со дня рождения гениального поэта, между исследователями-пушкинистами даже возникла дискуссия – встречался ли гений с Преподобным, когда он гостил в Болдине. Приводились аргументы за возможность такой встречи, но ещё больше – против. Но бесспорным является тот факт, что Предивный Чудотворец и Великий Молитвенник Серафим перед Престолом Божиим поминает в своих пламенных молитвах и Александра Сергеевича. Чьими молитвами гениальный, но далёкий от Церкви литератор стал на путь покаяния? Чей огонь веры растопил беспечное сердце утончённого грешника?
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился…
Действительно, пророческие слова гениального поэта!
Источник: НИР №6, 2025
Владимир КАРАГОДИН, культуролог