В представленной статье мы затрагиваем один из главных философских вопросов, лежащих в основе социально-политических формаций общества. Рассмотрим два полярных понятия – энтузиазм и систему.
Являются ли данные категории антагонистами или могут сосуществовать в рамках одного государства, одной идеологической концепции?
Само понятие «энтузиазм» имеет давнюю историю. Впервые оно прозвучало ещё в Древней Греции и переводилось буквально как «принадлежащий Богу» или «вдохновенный» – то есть одно его значение отождествляли с некой божественной одержимостью, предполагающей исступление и транс, а другое – с поэтическим вдохновением. О нём много говорил Сократ. Впоследствии это понятие можно было встретить в практике различных христианских сект и направлений. В IV веке существовала даже сирийская секта энтузиастов, последователи которой стремились с помощью различных практик ввести себя в состояние божественной наполненности и слиться со Святым Духом. Были и протестанты, стремившиеся обрести духовное пробуждение через состояние энтузиазма. Интересно, что не всегда и не во всех культурах и эпохах об энтузиазме говорили как об исключительно полезном явлении. Так, в Британии XVIII века слыть энтузиастом означало иметь репутацию неадекватного, фанатичного человека. Иногда таких энтузиастов обвиняли в том, что они спровоцировали гражданскую войну. В уставе Королевского общества утверждалось, что любой человек, попавший в это почтенное собрание и пытающийся говорить о религиозных или политических вопросах в таком тоне, немедленно исключался из этого общества как энтузиаст.
Однако то, что не соответствовало духу холодного британского мира, в России выглядело по-другому: энтузиазм был признаком неформального, неравнодушного, заинтересованного отношения человека к какому-либо явлению, работе, людям и миру. Это проявлялось и в дореволюционный, православный период российской истории, и в советское время, самое благодатное для проявления массового энтузиазма, да и сегодня отнюдь не сдано в архив.
Нынче термин «энтузиазм» не привязан к чисто религиозной практике, а говорит о состоянии вдохновения, которое может испытывать человек, группа людей или целый народ вне зависимости от характера религиозного исповедания. В различные эпохи в тех или иных странах наблюдался эмоциональный подъём, сопровождавшийся ростом в них экономики, территориальным расширением или расцветом их искусства и культуры. Принято говорить о расцвете культуры Древней Греции или Италии эпохи Возрождения, причём творцы этого искусства находились в состоянии эмоционального подъёма и передавали его широким массам, народу. В Риме наблюдался скорее не столько расцвет культуры, сколько подъём цивилизации в целом, и, конечно, настроение жителей Вечного Города в эпоху наивысшей государственной мощи страны наверняка было также полно энтузиазма и уверенности, что это могущество будет длиться вечно.
Историк Лев Николаевич Гумилёв возвёл изучение темы энтузиазма в истории на научный уровень (хотя с ним спорят многие учёные) и ввёл понятие пассионарности, очень близкое к понятию энтузиазма. Он сам определял пассионарность как «активность, проявляющуюся в стремлении индивида к цели (часто иллюзорной) и в способности к сверхнапряжениям и жертвенности ради этой цели». Учёный приводил различные примеры пассионарности в истории. С этой точки зрения можно говорить о таких ярких пассионариях, или носителях энтузиазма, как Александр Македонский, Наполеон, Ганнибал, Жанна д’Арк. Личности, деятельность которых в истории и жизни необъяснима, если пытаться судить их обывательскими мерками или рационалистическими мотивами и соображениями выгоды. Полный энтузиазма и веры в свои идеи пассионарий врывался в устоявшуюся систему той области, где он себя проявлял, вдохновлял массы на выполнение неких действий, порой весьма разрушительных для этой среды, и накладывал глубокий отпечаток на всё дальнейшее развитие мира.
Историческая практика показывает, что невозможно строить государство, выигрывать войны, добиваться экономического подъёма, создавать подлинное искусство, если не испытывать состояния энтузиазма. Речь идёт о группе лидеров, вождей, революционеров, героев, которые меняют эпоху и настроение всего общества.
Энтузиазм всегда был спонтанным возгоранием, вызванным к жизни какой-нибудь идеей и подвижником, вдохновителем и носителем этой идеи. Это применимо как к возникновению религий, к освободительным и завоевательным войнам, так и к любым общественным движениям. Вдохновитель идеи вспыхивал огнём энтузиазма, верой в её правоту и зажигал этим огнём сердца людей. Это пламя в итоге охватывало большое количество соратников, и возникали движение, партия, религиозная община и т. д. Таким образом происходили революции, смены идеологий, смены религий, победы в войнах. Энтузиазм придавал огромные духовные силы тем, кто сражался за свои идеалы. Но чтобы идея могла вести людей за собой, нужно создать очень яркий её образ. На такое способны только сильные, незаурядные, талантливые люди. В истории было много подвижников, водружавших свою идею на знамя, вливая в неё свой дух и порыв, и она вела за собой сотни тысяч и миллионы людей. Но почему же энтузиазм не горит вечным огнём? И почему та или иная идея существует в сознании людей лишь какое-то время, а потом затухает?..
На наш взгляд, после победы любой идеи в обществе начинает складываться система, которая в итоге и душит свою породительницу.
Об этом говорил ещё Томас Карлейль: «Всякую революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются её плодами отпетые негодяи».
Как видно из истории, каждая идея по прошествии времени возводилась в догму. Вокруг этой догмы создавались другие догмы, ритуалы и формы поклонения этой идее, порядок существования человеческого коллектива в рамках основной идеологии, и в итоге возникали запреты выхода за её рамки. Всё, что противоречило основной доктрине, подвергалось гонениям и остракизму. В итоге в обществе утверждалось отрицание как способ существования данной идеологии. Более того, отрицанию и гонению подвергался уже не сам отход от идеи, а отход от ритуала, образа жизни, самой её формы. Если взглянуть на проблему в более глубоком, философском смысле, форма начинала превалировать над содержанием, материя занимала первое место и заглушала проявления духа. Энтузиазм потухал, образ идеи в обществе слабел, возмущение насилием над свободной волей людей, над их сознанием нарастало, и приходило время для новых революций, для новой смены формаций.
Такое чувство, что идеи самостоятельно живут в пространстве и по прошествии времени проявляют себя снова. Созидательные идеи живут в пространстве света и воплощаются на земле божьими людьми, идеи разрушения находятся в пространстве тьмы и реализуются посланниками хаоса. Так нацизм гитлеровской Германии после полной победы над ним и всеобщего осуждения возродился снова на Украине. Так до революции 1917 года в России обществом управляли идеи православия и монархизма, а затем произошла смена идеологии – со священнослужителями и царём жестоко расправились, и образ построения коммунизма, счастливого равноправного общества, занял центральное место в сознании масс; через 75 лет коммунизм был дискредитирован, и сознание людей обратилось к западным ценностям, но сегодня мы поняли, что они не для нас, и в нашей стране православие снова вошло в полную силу, и мы потихоньку начинаем возвращать некоторые черты социалистического общества, или, точнее говоря, социального государства, при этом оставаясь рыночной экономикой. (К сожалению, пока больше говорим, чем осуществляем это на практике.) На самом деле всё закономерно, эволюция идёт по спирали. И там, где нам видится повторение, в действительности та же идея возникает уже на новой почве и в других условиях. Главное, чтобы мы извлекали уроки из истории и не повторяли ошибок своих прадедов. А весь позитивный опыт прошлого успешно применяли в современной жизни.
Так почему же угасает энтузиазм, и как сделать так, чтобы он горел вечно в душах людей? Разберём данный вопрос более подробно на примере идеи коммунизма в СССР.
Великий русский писатель Алексей Толстой в своём бессмертном произведении «Хождение по мукам» как нельзя лучше изобразил душевный подъём новых людей советской России, их веру и идеалы: «Загадкой казались источники воодушевления русского народа. Идеи всеобщего счастья, справедливого общественного порядка, – казалось бы, навсегда погребённые под грудами тел мировой войны, – перекинулись, как будто вихрем взнесённые семена райского дерева, в нищую, разорённую Россию, где неграмотные мужики всё ещё рассказывали друг другу сказки про Ивана-дурака, Ягу и ковры-самолёты и слепые старики и старухи пели тягучие эпические поэмы о битвах, пирах и свадьбах богатырей. Эти идеи приобрели у народов России упругость и силу стального клинка. Мужики, рассказывающие сказки, и рабочие с давно уже переставших дымить полуразвалившихся фабрик, преодолевая голод, сыпной тиф и полнейшее хозяйственное разорение, бьют и гонят первоклассную армию Деникина, остановили у самых ворот Петрограда и погнали назад в Эстонию ударную армию Юденича, разгромили и рассеяли в сибирских снегах многочисленную армию Колчака и самого правителя всея России схватили и расстреляли, бьют и теснят японцев на Дальнем Востоке и, воодушевлённые идеями Ленина – одними только идеями, потому что в России нечего кушать и не во что одеваться,– верят, что они сильнее всех на свете и что на развалинах нищего их государства они устроят в самом ближайшем времени справедливое коммунистическое общество».
Так что же убило энтузиазм советских людей?
Вопрос этот исключительно сложный, и причин было много. Люди поверили, что город-сад будет построен скоро, но реальность оказалась очень далека от мечты, и начало копиться разочарование. Народ ориентировался на лидеров революции, которые воспринимались чуть ли не как святые, но те, кто сталкивались с ними в реальной жизни, видели, что перед ними отнюдь не агнцы. Но особенно больно для народа было видеть, как к управлению государством стали постепенно приходить люди совсем иного склада, нежели первые герои,– приспособленцы, карьеристы, лодыри, лгуны, которые сами не верили в ту идеологию, которую исповедовали публично. Подлинное управление государством и реальные управленческие поступки стали подменяться некими формальными бюрократическими процедурами, постоянными заседаниями. Против этого выступил Маяковский, ещё в 1922 году написавший своё знаменитое стихотворение «Прозаседавшиеся». Можно себе представить, насколько отяжелела и формализовалась система управления государством к какому-нибудь 1982 году (смерть Брежнева), через 60 лет!
Советская система, пришедшая на смену царской династии, была изначально нацелена на некорыстную мотивацию человека и исповедовала социальную справедливость. Она говорила народу: сейчас трудно, но вы потерпите, и через несколько десятков лет ваши проблемы будут решены, вы будете жить при коммунизме. Никита Сергеевич Хрущёв очень опрометчиво, из популистских соображений, дал это обещание. И хотя уровень жизни постепенно рос, люди увидели, что обещанное выполнено не будет. Но интересно, что энтузиазм не может стимулировать одна зарплата – в 20-е годы люди жили неизмеримо труднее, нежели в 60–70-е, но энтузиазм их был неизмеримо выше. Потому идея оплаченного энтузиазма не работает, так же, как идея энтузиазма бесплатного: в первом случае люди работают только пока им хорошо платят, но немедленно разбегаются, как только поступление денег угасает, а во втором могут работать бесплатно очень долго, но потом понимают, что либо система перестаёт работать, либо их обманывают. Найти идеальный баланс между материальным и духовным, эгоистическим и альтруистическим, оплачиваемым и бесплатным вообще очень трудно. Тот руководитель организации, фирмы или страны, который эту проблемы решил, всегда будет успешен и сможет подпитывать угасающий энтузиазм. Кстати, в советское время тоже были весьма неплохие материальные стимулы – бесплатное жильё, стабильная и постоянно растущая зарплата, позволяющая раз в год практически любой семье съездить на юг, продвижение по карьерной лестнице, различные кружки и льготы для детей. Хромала система развлечений, надоели идеология и пропаганда, железный занавес, который привёл к тому, что люди, не видя реального Запада, его практически обожествили.
Вообще, нужно понимать, что ничто на этом свете, включая энтузиазм, не может быть вечным. Рано или поздно костёр начинает гаснуть. Если мы хотим, чтобы огонь продолжал гореть, мы должны уметь поддерживать пламя костра и состояние веры в душах людей.
По нашему убеждению, главным фактором явилась именно созданная система поклонения марксистским догмам. Идея равенства (хотя люди изначально неравны) была возведена в непререкаемую догму. Вокруг создавались другие догмы, например, о примате материалистической картины мира. Были созданы символы, атрибутика, ритуалы коммунистического общества, и апогеем явились «иконы» вождей, возведённых чуть ли не в ранг богов. В итоге мы получили тоталитаризм, жёсткую диктатуру и миллионы загубленных репрессиями жизней.
Как идея и мечта коммунистическое общество, основанное на принципах справедливости, было прекрасным. И возжжённый Лениным и его сподвижниками (как бы к ним сегодня ни относились многие) энтузиазм был реальным явлением и горел в сердцах советских людей довольно долгое время. Победа в Великой Отечественной войне была одержана на волне энтузиазма борьбы за правое дело. Без этого энтузиазма мы бы едва ли победили превосходящего нас противника, не восстановили бы разрушенную промышленность страны в кратчайшие сроки, не запустили бы Гагарина в космос, не добились бы военного стратегического паритета с мощнейшей страной, которая ни разу не воевали с середины XIX века. Вплоть до 70-х годов XX века вера в победу коммунизма и счастливое будущее оставалась в душе народа.
Но повторимся: ничто не бывает вечным. Народ, прошедший через тяжелейшие исторические испытания, просто устал, надорвался, захотел пожить расслабленно и спокойно, отложив высокие задачи. И это было стратегической ошибкой. А вожди, правившие страной, не нашли никаких великих целей и идеалов и незаметно для себя стали перенимать идеи потребительства и личного комфорта как главную ценность. Этим немедленно воспользовались наши цивилизационные противники. Уже с 60-х годов они начали создавать в нашей стране и всячески пестовать диссидентское движение, которое толкало страну к западному пути. Тогда, в 60-е годы, у диссидентов, среди которых были разные люди – и вполне искренние романтики свободы, и гедонисты, любившие Запад за то, что он высвобождает низшую человеческую природу и потакает эгоизму,– ничего не получилось, движение было разгромлено. На их место пришла брежневская бюрократия, которая всё меньше была способна к энтузиазму. Она сдерживала диссидентов, но в душе всё больше мечтала о том же самом.
В 90-е годы эта номенклатура сдала страну набирающему силу новому классу нуворишей и коммерсантов, молящихся на западные ценности. Этот класс очень раздражала идея энтузиазма, самопожертвования, стремления к высокому. Живите нормально, прежде всего для себя, стремитесь к комфортной жизни, а огонь, горящий в душе, превратите в свет уютной настольной лампы. Когда это огонь угас, выяснилось, что страну, в основе которой лежат советские ценности, никто защищать не вышел.
В Древнем Египте государством управляли жрецы. Именно они выбирали фараона и представляли народу как правителя. Выбирали по принципу создания положительного «имиджа» в сознании масс: люди воспринимали образ правителя с симпатией, верили ему и охотно подчинялись тем законам и указам, которые официально исходили от него, а в реальности создавались жрецами. И в такой системе государство процветало много столетий. Идеология жрецов оставалась незыблемой. Какого энтузиазма можно ожидать от народа, если главный носитель идеи болен, умственно неполноценен или подвержен алкоголизму? Простые люди прежде всего должны видеть в своём правителе идеал, которому хочется подражать, которому хочется верить и за которым хочется идти. Образ правителя, носителя и вдохновителя главной идеи построения жизни в обществе, по нашему мнению, является краеугольным камнем развития и источником энтузиазма народа.
Но, на наш взгляд, есть ещё две причины краха коммунистической мечты. Во-первых, это отрицание Бога, и не просто отрицание, а возведение атеизма и материализма на алтарь. На отрицании нельзя построить ничего, тем более на отрицании Бога – Главного Строителя Вселенной. А во-вторых, отсутствие исторического творчества. Чтобы огонь любви к стране горел в народных сердцах, нужно было вовремя обновлять идеалы и само содержание жизни. В советское время людей увлекали грандиозные проекты и стройки, в которые была вовлечена вся страна. В 80-е годы, которые принято называть «застоем», ничего нового государство уже не предлагало людям. Царство скуки окончательно угасило энтузиазм, который проснулся вновь уже в самом конце 80-х – начале 90-х годов, когда к власти начали приходить люди либеральных убеждений и обещать людям быстрое наступление потребительского рая. Но это был ложный энтузиазм, который ускорял движение страны к ложным целям.
Как сохранить энтузиазм сегодня, когда страна сражается со всей мощью западной системы? Ответ на этот вопрос найти и просто, и непросто. Энтузиазм питается победами и угашается поражениями. Мы должны победить, причём не только на поле боя, но и в дальнейшем периоде сосуществования с Западным миром, который не станет нас от этого больше любить. Но мало победить внешнего врага, нужно ещё преодолеть самих себя, подняться над собой, стать другими – лучшими, чем прежде. И это не утопия, а категорический постулат национального бытия. Для этого мы должны найти такие цели, идеи и мировоззрение, которые вдохновляют нас на великие свершения. В этом целеполагании должны быть соединены лучшие идеи, питавшие Россию за всю её историю. Новая здоровая идеология или мировоззрение, новые принципы ротации элит, не позволяющие сегодняшней бюрократии в очередной раз угасить огонь энтузиазма, новые идеи развития человека, новый неказённый, подлинный патриотизм – вот что должно утвердиться в нашей жизни как главные ценности. Каким конкретно должно быть это обновление сегодня – предугадать невозможно, это покажет время. Поддерживать в обществе веру в самих себя и своё государство – великое искусство правителя. Важно, чтобы жители нашей страны были ближе к земле и традиционным ценностям, опирались на веру в Бога и собственные возможности, и система жизни была бы справедливой, позволяющей каждому найти возможности для применения своих способностей и талантов.
Сергей КУРЕПИН
к. ф. н., ГБПОУ РО «РТЭК», г. Ростов-на-Дону